– Ты не знаешь, тут олени водятся? – спросила адептка.

– Раньше водились, но я давно их не видел в этой части леса. – Иврос достал огниво и принялся разводить костер. – А что?

– А еще какие-нибудь крупные животные? – Она приподняла бровь. – Или иные существа?

Иврос пожал плечами.

– Кобальды, возможно. – Он раздул занимающееся пламя и подбросил пучок сухого мха. – Они живут в пещерах под холмами. Но зимой кобальды крепко спят. Да и от холмов так далеко не уходят. А к чему вопросы?

– Видела сейчас в лесу кого-то, но не успела разобрать, кого именно, – призналась Гвин.

– Вряд ли это кобальд. Возможно, тебе просто показалось. – Колдун выпрямился.

Костер весело затрещал, поглощая предложенные ветки.

– Голодные кобальды могут быть опасны, если другой добычи поблизости нет, – заметила женщина.

Она развернула сверток с пирожками и на всякий случай протянула Ивросу.

– Будешь?

Он покачал головой.

– Это точно не кобальд. Кобальд бы и близко не подошел. Они меня боятся пуще лесного пожара. – Иврос извлек из сумки хлеб и оторвал большой кусок.

Гвин скользнула по хлебу взглядом. Вероятно, последний, испеченный его отцом.

Адептка села поближе к костру и занялась поглощением пирожков. Первый оказался с яблоками и корицей.

Иврос опустился рядом. Достал из мешка тряпичный сверток. Внутри были четыре сваренных вкрутую яйца. Раздавленных.

Колдун молча продемонстрировал их Гвин.

– Ты не говорил, что у тебя в мешке есть что-то особо ценное и нежное. – Она пожала плечами. – Предупреждать надо. Я бы не ложилась на них.

Иврос зажал в зубах хлеб и с сердитым видом стал выбирать осколки скорлупы.

Гвин тем временем приступила ко второму пирожку – с печенью и луком. После сладкого пирога вкус показался слишком резким. Кроме того, адептка не любила печень. Однако чужой труд уважала, поэтому с пирожком расправилась.