Мирион напрягся, и я почувствовал, как его и короля связал невидимый астральный канал. Они закрылись ото всех, закрылись плотно и надежно. Заклинание не должно было попасть в чужие руки. Мирион вздохнул, и я понял, что он и король обмениваются информацией. Секунду спустя защита пропала, и Шиантан довольно улыбнулся.

– Да, – выдохнул он. – Действительно жемчужина. Грубо, но действенно. Своя разработка?

Мирион не ответил. Он мрачно глянул на Шиантана и сухо сказал:

– Твоя очередь.

Король согласно кивнул, потом щелкнул пальцами. Через минуту дверь распахнулась, и в комнату вошел камердинер с подносом в руках. Когда он подошел ближе, я увидел, что на подносе были четыре курительные трубки. Они стояли в аккуратных подставочках из темно-красного дерева. Все черные, гладкие, с чашами типа «яблоко», с длинными, чуть изогнутыми мундштуками. На взгляд – отличные «Черечвардены». Рядом с ними лежал большой матерчатый кисет с табаком.

Камердинер поставил поднос на стол и, почтительно поклонившись королю, вышел.

– Угощайтесь, – предложил Шиантан. – Разговор будет долгим.

Мы взяли по трубке, и я уловил отголосок слабого и быстрого заклинания, которое сотворил Мирион. Я его узнал – Странник проверял, нет ли в табаке дурманящего зелья. Я вопросительно глянул на Мириона, тот успокаивающе кивнул – мол, все в порядке. Король улыбнулся, но ничего не сказал.

Посередине подноса обнаружилась россыпь длинных деревянных палочек, в которых я с изумлением узнал спички. Рядом с ними прямо в поднос была врезана полоса черкаша, о которую следовало их зажигать. Ну конечно, как я мог подумать, что король прикуривает от пальца. Это же такая вульгарщина, это подходит только раздолбаям Странникам да простецким деревенским магам.

– Приступим, – сказал Шиантан и первым взял спичку.

Мы раскурили трубки. Табак оказался отменным – крепким, но очень душистым и мягким.

– Мы ждем, – напомнил королю Мирион, следя за тем, как монарх пускает аккуратные маленькие колечки.

– Эта история началась относительно давно, – сказал Шиантан. – Как раз перед закрытием Астрала Земли.

Я лишь вздохнул. Так и знал, что без Альвиона тут не обошлось. И моя паранойя тут ни при чем.

– Как вы знаете, в одиночку Альвион не мог закрыть Астрал другого мира. И они явились ко мне за помощью. В Астрале, конечно, не так, как вы. Я знал, что альвионцы уже склонили на свою сторону Торгон и Ксаесарен, и мне было интересно, что за помощь они предложат мне. Разговор вышел интересным. Они явились втроем – Со-гден, Маргус и некто, представившийся как Сальвэ. Мар-гус сулил мне помощь в политических делах, дескать, он имеет влияние на моих противников. Взамен он просил, чтобы мои маги открыли ему доступ к источникам нашего мира. Меня это позабавило – сам он предлагал ничтожно мало. Я рассмеялся ему в лицо, но потом он сделал серьезное предложение, не важно какое, и я призадумался. Затем за меня взялся Согден. Он решил напугать меня. Тогда, в разговоре с ним, впервые всплыли призраки из Бездны. Я слышал эту байку – в ней говорилось, что в обреченный на затемнение мир приходят Черные Призраки, после чего мир гибнет. Обычное пророчество конца света, в каждом мире их десяток, так что я едва вспомнил о нем. Но Согден утверждал, что это правда. И что мир, обреченный на затемнение, – Земля.

– Что такое затемнение? – спросил Мирион.

– Занятная штука, если судить по легенде. Гибель мира. Дальше я узнал, что за пределами Астрала лежит Бездна. Ведь ты знаешь, что Астрал в принципе конечен и мир Земли, например, лежит на самом краю?

– Знания о конце Астрала очень противоречивы, – осторожно заметил Мирион.

– Мне это было рассказано так: за пределами Астрала лежит Бездна, – продолжал король, словно не слыша Странника. – В ней нет ничего. Только темная сила. И она рвется в наш мир. Раз в несколько столетий эта сила поглощает мир, лежащий ближе всего к Бездне, и продвигается дальше. Мир, канувший в Бездну, называется затемненным. Никто не знает, что происходит с ним.

– Об исчезновении миров я слышал, – признался Мирион. – Но, по моим сведениям, это выглядит немного иначе и происходит гораздо реже.