– В расположение рабочего полка прорвались четыре вражеских танка! – эта весть, полученная на командном пункте 156-го полка, встревожила штаб.

Майор Зубков потребовал уточнить сообщение, уже звонил о прорыве командир третьего батальона капитан Бугаев:

В районе кирпичного завода, северо-западнее Гостеевки десять танков противника.

«Враг прорвался через противотанковый ров, и теперь левый фланг полка под угрозой атаки», – сделали вывод Зубков и Выпих.

Через пятьдесят минут капитан Бугаев передал еще более тревожные вести:

– Северо-западнее Гостеевки девятнадцать танков противника. Курс на парк Осоавиахима. Сосед слева отходит. Мой левый фланг оголен…

– Десять двадцать, – посмотрел на часы майор Зубков и распорядился: – Пусть Бугаев перебросит два взвода и группу истребителей с правого фланга батальона на левый.

Начальник штаба немедленно передал распоряжение командиру батальона. Поступили данные от наблюдателей старшего лейтенанта Сенина и младшего политрука Выдыша: к обороне второго батальона со стороны Косой Горы приближаются вражеские танки, усилился обстрел батальона по всему фронту.

Майор Зубков связался со штабом Кравченко, доложил обстановку.

– По подступам к батальону Потетюрина дадим артиллерийский огонь, – ответил Кравченко. О положении в Рогожинском поселке он сообщил: – Не- сколько взводов под давлением танков противника отошли от Ново-Басово. Но южнее и восточнее поселка сражается батальон косогорцев. Думаю, что часа два продержится.

В Рогожинском поселке положение ухудшалось с каждой минутой.

– Партисан! Партисан! Стафайся! – кричали немецкие танкисты, увидев в боевых порядках вооруженных людей в рабочих куртках и пальто.

«Косогорцы, – вспоминал тот день бывший командир батальона Николай Петрович Ведерников, – вступили в бой, как только вышли на позиции. Даже не успели, как следовало, окопаться (старые-то окопы оказались залитыми дождем!). Навалились на нас танки. Шестнадцать или восемнадцать. Непрерывно стреляя, маневрируя, они приблизились к нашим окопам. Встретили мы их ружейным и пулеметным огнем. Успешно действовали пулеметчики отделения Мартынова. На заводе Мартынов был передовым машинистом паровоза, а в бою оказался отличным солдатом. Таких было много. Почти до самых сумерек мы вели бой с превосходящими силами врага».

30 октября и позже в Рогожинском поселке гитлеровцы расстреляли и раз- давили танками сотни патриотов-туляков, попавших в лапы врага ранеными или контуженными.

Николай Петрович Ведерников во время боя попытался пробраться на ко- мандный пункт рабочего полка. В пути его ранило. Еле-еле дополз он до порога ближайшего дома, укрылся в одной из комнат. Но дом атаковали фашистские танки. Гитлеровцы схватили Ведерникова и бросили в сарай, где уже томились тоже раненые его товарищи: мастер доменного цеха Григулевич и другие.

Под вечер прибыла зондеркоманда, вытолкала пленных из сарая, привела к окопам.

– Стоять! Руки назад!

Подкатили два танка. Над открытыми люками поднялись пьяные танкисты.

– Огонь! – крикнул офицер в зеленой шинели с черным воротником.

Очнулся Николай Петрович ночью. На него что-то тяжело давило, пахло кровью. Ведерников попробовал выбраться из-под тяжести – вскрикнул от страшной боли… Напряг волю, превозмогая боль, вылез из траншеи и увидел: в ней куча трупов.