— Откройте дверь! Откройте дверь! Пустите меня, вы должны пустить меня!

— Что? — спрашивает часовой. — Пишал, что, демон вас забери, у вас там происходит?

Солдатик в окошке оборачивается на что-то:

— Во имя всех, мать их, морей, Анант, пусти меня!

Стражница смотрит на Мулагеш:

— Это, наверное, твоих рук дело? Сраные станцы прибежали на помощь?

— Я что, выгляжу как человек, который знает, что происходит? — отвечает Мулагеш.

Стражница колеблется несколько мгновений, потом поднимает пистолет и осторожно открывает дверь. Сайпурский солдатик влетает в нее, дрожа от ужаса.

— Слава морям! — восклицает он. — Слава всем морям! А теперь закрой…

Закончить фразу у него не получается — что-то ярко-красное — рука, что ли? — протягивается за ним в щель и выдирает его обратно за дверь с ужасающей быстротой, словно его за веревку привязали к машине, которая резко умчалась по своим делам. Солдатик орет от ужаса, жалобно цепляясь за косяк, но его — раз! — и втаскивают внутрь. Дверь захлопывается вслед за ним.

— Сукин сын! — вскрикивает стражница.

Она рывком открывает дверь, держа пистолет наготове, и прыгает в проем. Створка снова захлопывается с лязгом, который эхом отдается в коридоре.

Опять тишина.

Мулагеш ждет.

И ждет.

Тут из-за двери доносится вопль. Мелкие капли крови веером орошают стеклянное окошко, кто-то бьется в створку, пытаясь снова ее открыть. Наконец она распахивается, и внутрь, пошатываясь, входит стражница.

Левая рука ее перекручена под странным углом и вся в крови, словно ее прожевал какой-то жуткий механизм. Она явно находится в шоке, но ей хватает ума быстро прихлопнуть дверь здоровым плечом и запереть. Однако на последнее ей недостает сил, и старый железный засов остается полузадвинутым. Потом она разворачивается и идет, хромая, к камере Мулагеш.

— Что, демон побери, тут творится, рядовая? — в ужасе спрашивает Мулагеш.

— Помогите, — скулит стражница. — Вы… вы должны помочь мне.

— Что происходит?