— Смотря какой период, — смутился тот.

— Последние годы Железной эпохи. Про битву за Бегред читал?

— Читал… вскользь.

— Я напомню. Городок Бегред был отбит отрядом под командованием капитана Элеаса Мантахэйла.

— «Дикие ястребы»?

— Да. Элитное подразделение тогдашней армии, состоящее исключительно из эльфов. Захваченный городок был невелик, но богат. По законам военного времени победитель берет то, что захочет. Но когда «ястребы» начали его грабить, подошли основные силы. «Ястребам» был дан приказ прекратить мародерство.

— Да, припоминаю. Они хотели свою законную долю добычи. А им пригрозили трибуналом за грабеж. Элеас закрылся в городе, и потребовал отменить приказ, грозя перебить всех горожан.

— Да, именно так. Что было потом, знаешь?

— Армия взяла город после суточной осады. Мантахэйл был обезглавлен за неповиновение приказу. А «Диких ястребов» тогда всех уничтожили.

— Почти всех, — поправил Гилэстэл. — Когда армия вошла в город, некоторым удалось скрыться. Они стали изгнанниками в своей стране, преступниками вне закона.

— И что?

— Воины Элеаса Мантахэйла носили форму и оружие с отличительными знаками. В видениях Касильды есть эпизод — её похититель кидает в стену нож, на рукояти которого изображение пикирующего ястреба.

— Нож можно найти, украсть или купить.

— Я не договорил, Астид. Кроме снаряжения, метка ставилась на тело воина. Касильда помнит и её — тот же рисунок ястреба на груди её похитителя, точно напротив сердца. Именно под этим прозвищем он появляется на «птичьей арене» — Ястреб.

Астид сложил руки на груди.

— Ну, хорошо, теперь нам известно, кто её похититель и по совместительству папа Ригестайна. Что это дает сейчас?

— Многое. Индивидуумы, подобные ему, умеют делать лишь одно — драться. Где угодно — на поле боя, на арене, в городских подворотнях. Другой жизни они не знают. Самое вероятное место, где его можно найти — война.

— Но сейчас нет войны.

— Здесь нет, — кивнул Гилэстэл. — А вот в Сеттии она в самом разгаре.

— Где это? — недоуменно свел брови Астид.