Восстание распространялось. В июле принц, возможно, вернулся в Лондон, но к сентябрю он снова был в Шрусбери, не получив большой поддержки для сопротивления валлийцам. Поскольку Аберистуит и Харлех были под угрозой, а Глендовер теперь двигался на юг, король продвинулся в эти районы,[64] а принц, возможно, был среди тех, кто присоединился к сэру Ричарду Астону в Харлехе. К концу года, когда король писал принцу, у него было очень мало успехов, о которых можно было бы сообщить, кроме поимки и казни в Херефорде нескольких мятежников. Более важным для принца была смерть, вероятно, в октябре, его губернатора Диспенсера. Для его замены королевский совет рассматривал четыре кандидатуры: Томаса Перси, графа Вустера, сэра Томаса Эрпингема, лорда Ловелла и лорда Сэя, сторонников дома Ланкастеров. В итоге был назначен Вустер[65].
Позже, 31 марта 1402 года, Вустер был также назначен лейтенантом короля в Южном Уэльсе (тем самым его отношения с принцем стали скорее формальными, чем реальными), а его племянник, Генри Перси, был назначен лейтенантом на севере по решению короля и совета.
Что касается войны с повстанцами, то английские военные усилия, похоже, мало чего достигли. В мае 1402 года Генри Перси заключил договор с сэром Джоном Пулленом и сэром Уильямом Стэнли о том, что они будут служить ему на море в течение двух недель. Вклад был небольшим, но идея была здравой, поскольку отражала понимание того, что море — это способ захвата мятежников с тыла, а также средство снабжения прибрежных крепостей, таких как Конви, Бомарис, Кернарфон, Харлех и Аберистуит, если они подвергнутся нападению с суши. В первой половине года принц, возможно, не был на северо-западе Англии, поскольку управление его графством было передано в руки епископа Тревора и других лиц[66]. В мае он, вероятно, был в Лондоне, чтобы встретиться с послами Эрика VII, короля Дании, который прибыл для переговоров об условиях брака между ним и младшим ребенком Генриха IV, его второй дочерью Филиппой, а также о возможности брака между принцем и сестрой Эрика, Екатериной.
После длительных переговоров брак Филиппы был заключен; переговоры с участием принца завершились раньше, но отрицательно.
Валлийская война, начавшаяся тем летом, все еще оставалась безуспешной. Не менее серьезными были и первые признаки утраты доверия к Перси. Перси, следует напомнить, были знатнейшей семьей шотландского пограничья, где все было далеко не мирно. В 1402 году эта граница стала ареной активных военных действий, в которых Генри Перси принимал личное участие. Его отсутствие привело к тому, что принц стал более важной фигурой в войне против валлийцев. 26 июля, находясь в Личфилде, король передал управление Уэльской маркой с севера на юг графам Арунделу и Стаффорду, большую часть южного Уэльса — лорду Грею из Коднора, а территорию вокруг Уэлшпула в Поуисе — Эдуарду, лорду Чарлтону[67]. Однако в письме, отправленном королем принцу примерно в это же время, было ясно сказано, что Арундел и Стаффорд должны быть подчинены принцу и его общему видению необходимой стратегии, и что принц и его совет должны нести ответственность за выработку политики и принятие необходимых решений, а король лишь просит время от времени информировать его о том, каковы эти решения[68]. В то время, когда повстанцы расширяли зону своей активности до самого юга Уэльса, и против них мало что можно было сделать, изменение подхода к восстанию было крайне необходимо.
Одно дело — принимать такие решения. Совсем другое — знать, что нужно делать, и воплощать новый план в жизнь. Можно было начать с критически важного вопроса командования. Мы видели, как в предыдущем году принц начал брать на себя хотя бы номинальное руководство операциями в Уэльсе; теперь он стал центром власти для тех, кто противостоял мятежникам. Это было важное событие, которое способствовало повышению военной эффективности, разрушая местные барьеры в области традиционной лояльности к местному лорду. В реальном смысле английская корона играла с валлийцами в их собственную игру, заполняя вакуум лояльности, который лежал в основе восстания. Система
То, как развивалась командная структура, стало ясно 1 апреля 1403 года, когда был сделан еще один важный шаг: принц впервые был назначен на год королевским лейтенантом всего Уэльса[71]. Примечательно, что через три недели после этого он назначил Джона Тревора, епископа Сент-Асафа, камергера Честера, и сэра Уильяма Бреретона своими лейтенантами на время своего отсутствия с указаниями противостоять и уничтожать злобу врага[72]. Принц назначал лейтенантов, потому что отныне его главной базой больше не был Честер. Как королевский лейтенант в Уэльсе, его военные обязанности должны были все чаще приводить его на границу, чаще всего в южном направлении, где война против валлийцев продолжалась. На данный момент Честер находился в относительной безопасности (или так считалось) и мог быть оставлен в руках способных и верных лейтенантов.
Этот шаг был также попыткой, в период растущей финансовой напряженности, возложить большую ответственность за оплату гарнизонов на принца и его владения. И без того значительная часть его доходов теперь тратилась на войну[73]. Почти все, что поступало из Честера, направлялось на эти цели; в результате ему стало трудно сводить концы с концами, особенно потому, что его доходы от княжества упали с 5.000 фунтов стерлингов в год почти до нуля в результате последствий восстания, и он был вынужден в значительной степени полагаться на свои более значительные доходы от герцогства Корнуолл, составлявшие около 3.700 фунтов стерлингов, чтобы содержать свое хозяйство[74].
Куда уходили деньги? В 1403 году произошла не только смена лидера, но и смена политики. Деятельность предыдущих двух лет ясно показала, что ведение войны путем набегов было неэффективным и расточительным. Набеги могли нанести ущерб: урожай сезона мог быть уничтожен в конце лета, что вынуждало повстанцев пытаться добыть провизию (и лошадей) у сочувствующих, живущих в Чешире и других местах вдоль границы[75]. Однако повстанцы всегда могли уйти в горы, когда становилось известно о наступлении англичан, а после их ухода земля снова переходила в руки повстанцев до следующей кампании, и англичане, таким образом, теряли военную инициативу, административный контроль и возможность собирать доходы. Очевидно, что требовались постоянные гарнизоны в как можно большем количестве мест, которые служили бы базами, с которых можно было бы нападать на мятежников, а также были бы постоянным напоминанием о присутствии английского владычества. Принцу было приказано сделать это с с отрядом в 500 латников, включая четырех баронов и баннеретов и двадцать рыцарей, а также 2.500 лучников. Поскольку его доходы были уничтожены войной, ему должны были выплатить 8.108 фунтов и 2 шиллинга из королевской казны за первый квартал, 4.000 марок (2.666 фунтов 13 шиллингов 4 пенса) сразу, 2 738 фунтов 4 шиллинга 8 пенсов в Шрусбери 1 апреля, а остаток (2.703 фунта 4 шиллинга) в первый день третьего месяца (1 июня), опять же в Шрусбери[76].
Гарнизоны, однако, требовали постоянного финансирования. Например, в прибрежных замках Конви, Карнарвон, Крикиет и Харлех гарнизоны насчитывали 271 человека (из них 51 человек — латники), расходы на их ежегодное содержание составляли 2.421 фунт стерлингов 3 шиллинга 4 пенса, в то время как доход составлял только 1.333 фунта 6 шиллингов 8 пенсов, в результате чего дефицит составил 1.087 фунтов 16 шиллингов 8 пенсов. Кроме того, камергер Честера отвечал за зарплату солдат во Флинте и Руддлане, что увеличивало расходы еще на 568 фунтов 15 шиллингов 10 пенсов. Несмотря на такой дефицит, военная активность в Уэльсе не могла быть полностью исключена. Некоторые рейды должны были иметь место, как, например, тот, который провел сам принц из Шрусбери во владения Глендовера в мае 1403 года. Эти рейды показывали, что англичане все еще активны; возможно, они даже удерживали валлийцев от продвижения в саму Англию, что всегда было возможно, о чем свидетельствовало королевское разрешение, выданное жителям Леминстера в июле 1402 года на укрепление обороны их города стенами, частоколами и рвами против мятежников[77]. Посещение принцем Харлеха и Аберистуита в мае и июне 1403 года с демонстрацией флага показало, что неприятности могут возникнуть почти в любом месте и почти в любое время. Это также подчеркнуло важность снабжения этих главных замков по морю, поскольку большая часть Уэльса была зоной, куда англичанам не было доступа. Тем не менее, расходы все время росли. За квартал с 17 апреля по 18 июля 1403 года центральная казна внесла 5.323 фунтов 6 шиллингов 8 пенсов, а сам принц — 1.851 фунт стерлингов на военные расходы. В этот период король нес почти три четверти расходов в Уэльсе.
Однако летом 1403 года должны были произойти события, которые заставили эти проблемы померкнуть. В начале июля королю сообщили, что Генри Перси и его дядя, граф Вустер, подняли восстание, утверждая, что Ричард II еще жив. Их претензии к королю были многочисленны: не последнее место среди них занимало то, каким образом их положение как представителей короны в Уэльсе ухудшилось за последний год или около того[78]. Более чем вероятно, что Перси поддерживал контакт с Глендовером, и следует напомнить, что двумя годами ранее он предложил королю попытаться договориться с валлийским лидером. Теперь Перси и Вустер, собравшие людей с севера, чтобы поддержать их, выступили против короля. Надеясь захватить принца в Шрусбери, они быстро прибыли туда, но недостаточно быстро, чтобы опередить короля. Прежде чем к ним смогли присоединиться валлийцы или сторонники, посланные отцом Перси, графом Нортумберлендом, король заставил их принять сражение.
На стороне повстанцев были значительные контингенты из Чешира и Флинтшира, где влияние Перси еще недавно было сильным, многие, несомненно, воодушевленные желанием сражаться в поддержку бывшего покровителя Чешира, Ричарда II, чей знак отличия, белого оленя, носили некоторые[79]. В субботу, 21 июля, обе стороны приготовились к битве, хотя до последнего продолжали вести переговоры[80]. Само сражение, вероятно, началось только поздно вечером; армия короля была более многочисленной, в то время как армия мятежников находилась в руках людей с большим военным опытом. Поначалу казалось, что Перси имеют преимущество, многие из королевской армии были убиты в результате обстрела большим отрядом лучников мятежников. Возможно, именно в это время принц получил серьезную рану в лицо от стрелы; однако он отказался покинуть поле боя[81]. Затем произошла контратака, в ходе которой Генри Перси был убит. Его смерть стала решающим моментом в битве. С этого момента, как стало известно позже, исход сражения почти не вызывал сомнений. Многие, должно быть, были убиты при попытке бегства, так как позже их похоронили на обширной территории. Другие не смогли или не захотели этого сделать. Среди них было много жителей Чешира, некоторые из них были видными членами общества этого графства[82]. Самым известным пленником, однако, был дядя Генри Перси, Томас, граф Вустер, который не мог рассчитывать на пощаду. Через два дня, в понедельник, правосудие свершилось: Вустер и некоторые из его главных чеширских сторонников были публично казнены в Шрусбери. В качестве компенсации своему сыну король отдал ему всю серебряную посуду, конфискованную у Вустера; в марте 1404 года принц заплатил 14 фунтов стерлингов лондонскому ювелиру за "шейную цепь сэра Томаса Перси", которую он получил от своего отца[83]. В то время, когда денег на войну становилось все меньше, такой подарок мог однажды пригодиться в качестве гарантии займа.
Битва закончилась, и король теперь владел ситуацией,[84] принц покинул регион, а его обязанности по борьбе с валлийцами взяли на себя другие[85]. Вероятно, на это повлияла полученная им рана лица, и в ближайшие месяцы он мог находиться в Вустершире и Глостершире, не принимая непосредственного участия в действиях против валлийцев, но находясь достаточно близко, если бы к нему обратились в случае необходимости. В середине сентября он был в Кенилворте[86]; возможно, именно отсюда он написал королю письмо с просьбой официально простить чеширцев за поддержку, которую они оказали Перси, в обмен на штраф в 3.000 марок (2.000 фунтов) от графства, а от города — либо штраф в 200 фунтов, либо предоставление кораблей для перевозки солдат, отправляемых на подмогу замку Бомарис на острове Англси[87]. Хотя штраф причитался королю, в августе следующего (1404) года он был официально передан принцу, вместе с владением замком Денби, ранее пожалованным Генри Перси, но утраченным им после битвы при Шрусбери. Тем временем принц отправился в паломничество в Кентербери и Уолсингем.
Однако война против валлийских повстанцев продолжалась, и 1404 и 1405 годы должны были стать трудными. Король столкнулся с острым финансовым кризисом. Попытки подавить восстание валлийцев пока не увенчались успехом. Полностью эффективная структура командования так и не была создана. На первом из двух парламентов, состоявшихся в 1404 году, на котором присутствовал принц, командование против валлийцев было вновь разделено: Томас, граф Арундел, был назначен на север, Эдуард, герцог Йоркский, действовал на юге, а принцу было поручено общее руководство. В конце июня 1404 года, по приказу короля, он находился в Вустере[88]. С июля до конца года он и его свита (или, по крайней мере, ее часть) находились в Херефорде и Леминстере, главным образом, для того, чтобы держать валлийцев на расстоянии и охранять долину реки Уай[89]. В ноябре принц вместе со своим братом Томасом (оба получили благодарность парламента месяцем ранее) переехал в южный Уэльс и позже помогал при освобождении Койти, в Гламоргане[90].
Этот период, пожалуй, можно назвать пиком английских неудач в Уэльсе. Глендовер укрепился на юге Уэльса, а на севере епископ Тревор, камергер Честера, летом 1404 года предал англичан ради валлийцев, его место занял Томас Барнеби[91]. Мы видели, как менялась английская военная политика в течение 1401–04 годов. Отчасти это отражало изменение отношения к восстанию и, соответственно, к тому, как с ним следует бороться. Вначале, в 1400 и 1401 годах, казалось, что это была местная проблема и, за как таковую, ответственность за нее нес принц Уэльский. В письме своему сыну (вероятно, в июне 1401 года) король не побоялся сказать об этом: замок Конви был потерян из-за небрежности одного из офицеров принца, и именно принц должен был вернуть его. Тем не менее, король признавал большие расходы, которые мятеж причинял его сыну, и был готов оплатить половину расходов, которые повлечет за собой возвращение Конви[92].
Это письмо важно тем, что оно отражает несколько аспектов проблемы, как они виделись к началу лета 1401 года. Король испытывал финансовые трудности; парламенту Уэльсу был безразличен; кроме того, необходимо было учитывать постоянные военные угрозы в Ирландии и Шотландии. Тем не менее, король показывал, что валлийская проблема становится все более масштабной и значимой, и что, поскольку доходы княжества первыми пострадают от последствий восстания, необходимо найти альтернативные средства финансирования войны. К 1402 году деньги из центральной казны стали выплачиваться принцу для оплаты его солдат, находящихся на службе в Уэльсе. В 1403 году назначение принца лейтенантом короля в Уэльсе не только свидетельствовало о растущем чувстве королевской ответственности за дела Уэльса, но и подразумевало, что новый лейтенант будет получать жалование из королевских ресурсов; он также получил жалование за первый квартал для своих солдат, которое было обещано ему в договоре. Тем не менее, к лету 1403 года, когда произошло восстание Перси, денег снова стало не хватать, и вполне вероятно, что отказ принца от военных действий тем летом в какой-то степени отражал неспособность короны платить ему[93].
В финансовом отношении 1404 год был кризисным. Доходы от княжества практически отсутствовали, их едва хватало на зарплату гарнизонам некоторых замков. Честер и Флинт приносили небольшие суммы, штраф, наложенный на графство за участие в восстании Перси, должен был помочь; но большая часть средств уходила на содержание замков[94]. Принц, активно действующий на границе и в южной части марки, был вынужден платить своим солдатам из личных средств,[95] часть доходов, использованных для войны, поступала из владений герцогства Корнуолл (которые в эти годы хорошо собирались), часть — из очень тяжелых по условиям займов, взятых принцем в этот период[96]. Этими деньгами распоряжались служащие принца — Джон Уотертон, а Джон Спенсер, названный "управляющим домашним хозяйством лорда Генриха, принца Уэльского, назначенного для выплаты военного жалованья", выполнял эту важную функцию через палату принца, отделение его двора[97]. Очевидно, что, по крайней мере, в 1403–05 годах война, представлявшая угрозу власти короля Англии, в значительной степени оплачивалась деньгами, предоставленными его сыном. Об этом говорится в двух письмах, отправленных принцем канцлеру Томасу Арунделу с просьбой использовать свое влияние для получения дальнейшей финансовой поддержки от короны на содержание солдат, которых он вынужден был оплачивать из своих доходов. Во втором письме, датированном июнем 1404 года, он подчеркивал, что служит королю в Вустере и окрестностях, хотя у него нет официального договора о службе; это делается из любви к отцу и понимания того, что мятежников нужно держать подальше от пограничных графств, в частности Херефордшира. Деньги все же были собраны путем залога небольшого серебряного сосуда, а также ссудам выданным членами его совета, получившими долговые расписки от своего господина[98]. Но для успешного ведения войны такой способ финансирования явно не подходил.
Зиму 1404–05 годов принц, вероятно, провел на юге Уэльской марки, потому что парламент поблагодарил его и его брата Томаса за их усилия, а также попросил обеспечить надлежащую охрану этого района и пограничных графств[99]. Вероятно, мы можем датировать 27 января 1405 года письмо, отправленное принцем своему отцу из Херефорда, в котором он сообщал, что его шпионы и люди из марки сообщили ему, что мятежники собираются в Билте для подготовки к нападению на Херефорд. Опасность была слишком очевидна: большинство главных членов его свиты в этот момент находились в Лондоне и других местах, поэтому графство будет слабо защищено, если солдаты не придут, чтобы оказать сопротивление и покарать мятежников[100]. Совсем недавно парламент подчеркнул необходимость особо тщательно охранять границы Херефордшира и Шропшира, и граф Арундел и другие были назначены для выполнения этой задачи[101]. Значимым также было разрешение парламента назначить двух военных казначеев, что подразумевало возможность получения средств для оплаты войск. Счетная ведомость Джона Уинтера, генерального приемщика принца, показывает, что с ноября 1404 года по май 1405 года он получил 12.375 фунтов стерлингов, часть из которых была использована на юге, часть — на севере. "Поэтому можно не сомневаться, что назначение военных казначеев облегчило финансовую ситуацию, обеспечив более регулярные поставки денег"[102].
Такое изменение отношения и, прежде всего, финансирования почти сразу же привело к успеху. 11 марта принц написал королю из Херефорда, чтобы сообщить хорошие новости об успехе, одержанном при Гросмонте против 8.000 мятежников, победе, достигнутой в значительной степени членами его свиты или другими людьми, тесно связанными с ним в обороне марки. Неудивительно, что король приказал своему совету сообщить в Лондон о победе, одержанной, как писал принц своему отцу, не числом, а рукой Божьей. Затем, в начале мая, Груффидд, старший сын Глендовера, был взят в плен в Уске. Моральный дух валлийцев, который, как сообщалось в феврале, никогда не был таким высоким, должно быть, сильно пошатнулся[103]. На севере, однако, дела у англичан шли не так хорошо, и 6 марта принц был назначен лейтенантом в этой части во главе 3.000 человек. В конце следующего месяца он двинулся на север, чтобы снова занять свою базу в Честере.
Однако не вся деятельность в 1405 году была сосредоточена в Уэльсе. Этот год должен был привнести дальнейшие и более широкие события в историю. В течение некоторого времени Глендовер поддерживал связь с французским двором в надежде получить помощь оттуда. Помощь, в конце концов, пришла в виде экспедиции, которая высадилась в южном Уэльсе в начале августа. Это сопровождалось восстанием на севере Англии, в котором участвовал не только Перси, но и Ричард Скроуп, архиепископ Йоркский, и другие. В июне и июле принц находился в тех краях, 25 июня в Ньюкасле и, вполне вероятно, в следующем месяце при осаде Бервика. Скроуп был схвачен, судим за измену и казнен; Перси, однако, бежал в Шотландию. На валлийской границе французские войска добрались почти до Вустера[104]. Это были кризисные месяцы, но король и его семья выдержали.