Еще пуще напугав Симарьгла, трижды проорали "виват".

– Подробности интересуют?

Лисовчики ответили одобрительным гулом.

– Едва узнав о восстании, майор Гелгуд стал склонять гарнизон к нему присоединиться. Комендант попытался посадить его на гауптвахту, поизошла стычка, и сам комендант сделался пленником. Полагая, что крепость не удержать, Гелгуд с верными ему офицерами и солдатами взорвал стену и ушел, забрав артиллерию. При нем теперь 5804 человек и 12 пушек. Немцы им крепко напуганы. Теперь ждут его сразу под Вильно, Ковно и Троками. Хотя некоторые упирают, что он пойдет на Городню или Поланген – за обещанным оружием. Или даже прямо на Шеневальд.

Мирек хмыкнул:

– А чего мелочиться… – и удостоился свирепого взгляда от брата.

– На Шеневальд Гелгуд не пойдет, – поцарапал стол задумчивый Домейко. – Там горы, горные речки, опять же, дикий лес. Там немцы волками за себя будут грызться. И будет с Гелгудом, что с Брюнебергом в 1793 сделали Кантоны.

– А что они с ним сделали? – спросила Франя.

Кузены зашикали и показали ей страшные глаза.

– Только на Вильню, панове!

– Столицу брать не значит войну выиграть, – посопел кудрявый Мись. – Вон Бвонапарта поперли в 1812 из Санкт-Эльзбурга, так и не высидел ключей.

– Оно, конечно, так, армию сберечь важнее, но взять столицу – вопрос престижа, чести, взбодрит патриотические настроения. Тем более, наша она столица, а дома и стены помогают. Верно? – пан Кароль закрутил ус.

– Вильня от Лиды недалеко, но и сопротивление там ожидается самое свирепое… – пробормотал Домейко. – Маловато людей у Гелгуда…

– А как бы вы на его месте поступили, пан Игнат?

Домейко пощипал новорожденные усики:

– Я бы соединился с Хлоповским, – и стал поочередно загибать пальцы, поясняя преимущества.

Хлоповский был один из тех патриотов Балткревии, что на "ура" приняли известие о восстании в Лейтаве и настаивали на оказании инсургентам немедленной помощи. Как обычно, правительство Балткревии тянуло кота за хвост, и убедившись в его нежелании предпринять открытые действия против оккупационных войск Шеневальда в Лейтаве, Хлоповский на собственные деньги собрал и вооружил конный корпус и пересек границу на собственные страх и риск. Попадись Хлоповский в руки немцов, он не подпадал под статус военнопленного и был бы расстрелян, как мятежник. Но в плен, похоже, командир не собирался, наоборот, в бою под Омелем разгромил бригаду генерала Линдена и теперь двигался на север, в сторону Менеска, присоединяя по пути разрозненные отряды инсургентов. При Хлоповском находилось шесть конных сотен и среди них семьдесят инструкторов, а значительные силы и опыт дорогого стоили.

Залусский хлопнул лапищей по столу:

– Решили. Гелгуд не дурак, допрет до того же. А вот что немцы станут делать, а?

– Соединиться им помешать вряд ли успеют. А вот когда подкрепления привезут – может, даже морем – уверяю, панове, мало нам не покажется.