– Вряд ли ее можно назвать другом, – резко обрываю я. – И ее сослали лет десять назад.
– Почти девять, – бормочет маркиза. У нее негромкий свистящий голос, который завораживает собеседника, обещая открыть ему нечто захватывающее. Следует научиться разговаривать, как она, хотя то, что она говорит, часто разочаровывает, но подает она все с непревзойденным совершенством. Она всплескивает руками над очередным рядом розовых кустов. – Разве не восхитительно – взгляните на этот идеальный оттенок розового, как кромка раковины моллюска.
– Поговаривают, что любовницы короля обречены, все умирают молодыми, – замечает Элизабет, пытаясь отмахнуться от большой пчелы, которая настойчиво кружит над нею. – Почему она ко мне пристала? Готова поклясться, что это та самая пчела, которая преследует меня от самой террасы!
– Сорок один – не такая уж молодая! – возражаю я. – Если уж следовать истине.
– И все же преждевременно скончалась, – бормочет маркиза. – Мы все прокляты? Но я должна отгонять от себя такие мысли. – Она качает головой и улыбается, чтобы приглушить неожиданную грусть, которая омрачает ее лицо. – А сейчас, драгоценная Розалия, вы должны поведать нам, какое удовольствие доставил вам супруг.
– О, мадам, он восхитителен, – отвечаю я.
– По всей видимости, он играет на рожке, – весело говорит маркиза. – Я надеялась, что вчера он нам сыграет, чтобы повеселить короля, но деревенская церемония заняла слишком много времени, а потом момент прошел.
– М-м-м… – Элизабет уверяет, что я не должна слишком волноваться о том, чтобы угодить маркизе, потому что она продержится недолго и они с королем просто друзья. У нее начались бели, и, видимо, это оттолкнуло короля.
Возвращаясь назад к дому, мы увидели приветствующего нас аббата де Берни, друга маркизы, который вскоре уезжает, чтобы занять пост в Венеции. В Венеции, где полно итальянцев! Если туда она отсылает своих друзей, представьте, куда она отсылает своих врагов.
–
– Ах, мой дорогой Берни, – грустно вздыхает маркиза, – горько осознавать, что нужды Франции превыше дружбы, но я уверена, что вы прекрасно устроитесь в Венеции. Хотя мне будет не хватать ваших эпиграмм!
Маркиза берет аббата под руку, и мы направляется назад к маленькому замку.
Глава тридцать третья
Вскоре после свадьбы меня представляют ко двору и я занимаю свое место в свите принцесс Генриетты и Аделаиды, двух старших дочерей короля. Странно, что принцессы еще не замужем, но тетушка Элизабет говорит, что это вполне понятно: с чего бы им хотеть покидать Версаль? И, кроме того, слишком большая часть Европы в руках грязных протестантов, слишком мало осталось подходящих женихов.
Мои новые госпожи являют собой две противоположности: дочери короля Генриетте двадцать три года, она долговязая, печальная и скорее привлекательная. И хотя уже прошло лет десять, тетушка Элизабет уверяет меня, что принцесса до сих пор грезит о своей запретной любви к герцогу Шартрскому. Я удивлена: герцога красавцем не назовешь, но мне кажется, я подружусь с его женой, которая, как поговаривают, несмотря на юный возраст и положение, отличается манерами вольными, как ветер.
Если бы прислуживать приходилось одной мадам Генриетте, я была бы полностью довольна. К сожалению, ее младшая сестра, принцесса Аделаида, совсем из другого теста. Ей девятнадцать, но она уже ведет себя, как королева всей Европы. Она высокомерна и деспотична и всячески помыкает своей старшей сестрой.
Обе презирают маркизу, а меня они причисляют именно к ее лагерю. Как несправедливо. Я должна найти способ показать своим госпожам, что моя преданность не распространяется на эту увядающую женщину с неясным будущим.
Тетушка Элизабет, которая тоже прислуживает королевским дочерям, рассказывает мне, что в свою первую неделю поведала принцессам о пристрастии маркизы к сардинам, выдумав, что она каждый день ела их на завтрак и даже носила сушеные сардины в рукаве, чтобы немного подкрепиться любимым лакомством в любое время. Принцессы заливались смехом, и с тех пор, кажется, они стали доверять ей.
– Мадам графиня де Шуазель-Бопре, – представляет меня мадам Аделаида, и я делаю реверанс. – Как приятно, что вы у нас в услужении. – А по голосу этого не скажешь! – Вы могли бы продемонстрировать свою преданность, принеся мне стакан воды из фонтана в северном крыле, рядом с покоями Люин, – всем известно, что там самая лучшая вода во дворце.
– Мадам!