– И мне, – отвечаю я, высвобождаясь и делая реверанс. Тетушка Элизабет часто повторяет, что маркиза своими манерами попирает величие Франции.

Хотя маркиза, вне всякого сомнения, элегантна (я восхищена ее желтым атласным платьем, расшитым сотнями розовых жемчужин), чувствуется в ней какая-то грусть и напряжение, от которых мне становится не по себе. После того как тетушка дважды высморкалась, жалуясь на пыльцу в воздухе, а маркиза еще раз поправила букеты на прикроватном столике, женщины наконец-то удалились.

Я остаюсь одна в маленькой спальне.

Я беру розу и подбрасываю несколько пурпурных лепестков в воздух. «Любит – не любит», – повторяю я, хотя уже знаю ответ. Интересно, кто будет меня раздевать? Самой мне из этого неудобного платья не выбраться. Я наливаю себе бокал чего-то из графина, который стоит на боковом столике, но это не разбавленное водой вино, как я ожидала. Я выплевываю вино на пол. Фу. Что-то крепкое… отвратительный ликер.

Мой супруг Франсуа распахивает дверь, и за ним в спальню врываются музыка и смех. Он закрывает за собой дверь, отгоняя веселье. Мы остаемся одни.

Он кланяется:

– Мадам!

Наверное, я должна быть счастлива, ведь он из рода Шуазель, который уходит корнями в 1060 год. Глава рода – великий герцог де Биро; еще один кузен – маркиз де Гонто, близкий друг короля. Я смотрю на Франсуа, он на меня. Он старше меня, ему тридцать четыре, а мне семнадцать; у него набрякшие веки, скорбный взгляд и при этом худощавое, вертлявое тельце. На шее – чрезмерно аляповатый шейный платок из малинового кружева.

Он обводит жестом комнату:

– Этот бардак… зачем ты обрываешь лепестки? И почему так воняет спиртным?

Я удерживаюсь от того, чтобы просто пожать плечами, и вместо этого жестом подзываю его к себе. Даже если он обычно не жалует женщин, передо мной ему точно не устоять!

– Просто играю, – отвечаю я, наклоняюсь и поднимаю несколько оторванных лепестков, чтобы он смог в полной мере полюбоваться моей восхитительной грудью, которую однажды сравнили с парой совершенных ангельских пирожных. Я подхожу с горстью лепестков, одни влажные, другие пахнут джином. Я подбрасываю их в воздух и, пока они кружат вокруг меня, улыбаюсь своему супругу манящей улыбкой, от которой на щеках появляются милые ямочки. – Я просто играла в небольшую игру, спрашивая судьбу, будет ли наша любовь взаимной. – Я подхватываю один лепесток и неспешно кладу его себе на язык, потом втягиваю в рот и глотаю. Ой, надеюсь, что лепестки роз не ядовиты.

Он презрительно поджимает губы:

– У вас очень дерзкие манеры.

– Я весела и очаровательна, – поправляю я, сажусь на кровать и жду, сядет ли он со мною рядом.

– Вы чего-то ждете, мадам?

Я смеюсь:

– Мне кажется, тебе не стоит сердиться. Наш брак – не мой выбор.

– Какое оскорбление! Мадам, герцог де Биро – маршал Франции, а мой кузен маркиз де Гонто – близкий друг…

– Я знаю, кто ваш кузен, – обрываю я.