Глава тридцать первая

Первое впечатление от маркизы – как от первого соития: когда чего-то сильно ждешь, неизбежно испытываешь разочарование. Поэты воспевают это, и ты веришь, что заниматься любовью – значит играть на струнах божественной арфы, но, когда приходит время, действительность скорее разочаровывает. Конечно же, постепенно, благодаря постоянной практике, занятия любовью начинают доставлять наслаждение, но я не уверена, что то же самое можно будет когда-нибудь сказать и о маркизе.

Разумеется, я была готова. К встрече с маркизой, я имею в виду, а не к занятиям любовью, хотя я довольно сведуща в этом искусстве. Моя тетушка Элизабет, графиня д’Эстрад, – ближайшая подруга маркизы. Тетушка Элизабет уверяет, что без ее участия и советов маркиза превратилась бы в очередную парижскую домохозяйку, которая обожает есть на ужин рыбу.

Я знакомлюсь с маркизой на собственной свадьбе, которую эта влиятельная женщина устроила сама, в знак дружбы с моей тетушкой. Должна признать, что она привлекательна, я имею в виду эту Помпадур, а не мою тетушку. Бедная тетушка Элизабет – живое доказательство того, что Господь создал и цветы, и сорняки. Но маркиза де Помпадур – да, у нее красивые глаза, большие, серо-голубые, и все еще изумительный цвет лица, хотя ей уже почти тридцать лет. Она довольно привлекательна, но общий эффект достигается скорее благодаря элегантности, чем красоте.

В одном я абсолютно уверена: я гораздо красивее, чем она.

Когда тетушка Элизабет говорит о маркизе, в словах сочится обида, и я понимаю, что она отчаянно ревнует. Должно быть, очень трудно быть такой простушкой и каждый день находиться рядом с той, кто настолько элегантен и красив, быть ее бледной тенью. Я отлично знаю, какую зависть может вызывать красота в других женщинах; у меня самой очень мало подруг.

Мою свадьбу устраивают в замке Бельвю, принадлежащем маркизе, хотя слово «замок» звучит слишком претенциозно. Это скорее большое имение, и я ожидала чего-то более величественного от самой могущественной – и самой богатой – женщины Франции. Маленькие комнатки, довольно простые, как на мой вкус, мало золота. Наверное, всему виной ее скромное происхождение.

Сам король и особы королевской семьи снизошли до того, чтобы присутствовать на свадьбе. Служба оказалась не особенно долгой, а само празднование – веселым; веера и горшочки с жемчугом, которые раздали гостям, были приняты на ура. На свадьбе присутствовали только избранные придворные из Версаля; я думаю, что список гостей был одобрен маркизой. Меня представили самым выдающимся и знатным людям страны, включая герцогов д’Эйена, Дюра и Ришелье, а также нескольких принцев крови. Все только и ждут приглашения в Бельвю; в прошлом десятилетии в моде был Шуази, но в последнее время туда слишком зачастила королевская семья.

Сегодня я познакомилась со своим мужем. Он мне совершенно не интересен, и я тут же поняла, что совершенно не интересна ему. Это, конечно же, странно и неестественно, но я уже встречала таких, как он. Их нетрудно отличить по количеству кружев на манжетах или по тому, как они носят свои шпаги. По всей видимости, их матери, еще вынашивая младенцев в утробе, едят слишком много цукини, вот и получаются подобные выродки.

После танцев и пейзанской церемонии с поющими пастухами и двадцатью местными парнями, которые женились на деревенских девках (хотя один выделялся из толпы: на голову выше остальных, с пшеничного цвета волосами и сильным, крепким телом), когда королевская семья отбыла, меня отвели в спальню, которую подготовила маркиза.

С романтической поволокой на глазах она привела меня в комнату, заставленную букетами роз и фиалками. Розы вполне подходят для декора, хотя они ярко-пурпурного цвета, но от запаха фиалок у меня щемит сердце.

– Моя милая девочка, – говорит маркиза, беря меня за руки и притягивая к себе. Я настолько изумлена, что не могу даже отстраниться – неужели она забыла о манерах? – Ты представить себе не можешь, какое удовольствие доставил мне этот день.