Сердце прыгало в груди; я пыталась дышать глубже, но это не помогало. Я едва держалась на ногах. В приоткрытую дверь я стала наблюдать за коридором. Долгое время ничего не происходило. Вдруг сегодня директор пропустит утренний кофе? Сколько мне придется тут ждать? До звонка к завтраку? До обеда? Я вспомнила о картине и ощутила прилив гордости. Даже если директор меня застукает, все равно я скоро уеду. Я могла бы сообщить Виктору новость при встрече. От этой мысли меня охватила тревога. Я начала загонять себя в угол бессмысленными сомнениями. Нужно ли вообще звонить Виктору? Не лучше ли завершить работу и уехать со всеми документами на руках? Так уж ли важно, чтобы Виктор узнал о трагедии прямо сейчас?

В коридоре по паркету зацокали коготки. Назар торопилась к лестнице. Директор бочком вышел из кабинета и запер дверь. Он все делал так вальяжно. Шагая по коридору, он водил тростью по плинтусу и зевал. На лестничной площадке облокотился на балюстраду. Мне показалось, что он меня заметил. Но тут Назар заскулила где-то внизу, и он резко повернулся на звук.

– Ах, вот ты где, – сказал он. – Мы же договорились, что ты не будешь больше так делать. – Он скрылся из виду, но до меня еще долетал его голос: – Иди, разбойница, пока я на тебя не наступил.

Немного подождав, я вышла из комнаты. В косых лучах света из окна мельтешили пылинки. Я пробежала через них, как ребенок – через струю поливалки. Ступать я старалась как можно тише, не сбавляя при этом темпа, но мне чудилось, будто каждый шаг отдается на втором этаже. Наконец я добралась до двери в кабинет. Медный ключ не подошел. Второй встал в замочную скважину как влитой и с легкостью повернулся.

К моему удивлению, портьеры были задернуты. Воняло невытряхнутой пепельницей – специфический горький запах. Эта комната была одной из самых больших в особняке и самой богато убранной. Два зеленых диванчика с бархатной обивкой стояли друг против друга, будто для словесного турнира, на стенах висели хрустальные бра. Немало места занимал антикварный стол вишневого дерева. Обои были яркие, в цветочек, пол устилали роскошные ковры с лабиринтами узоров, по углам (непонятно зачем) расставлены мягкие бежевые кресла. На маленьком столике красовался серебряный поднос, где на серебряных блюдцах стояли стаканчики для чая с серебряной каемкой. Кожаный подголовник на директорском кресле был потертый и продавленный. (Много сезонов назад, когда мне показали эту комнату во время ознакомительной экскурсии по усадьбе, директор с гордостью объявил, что необычное чугунное пресс-папье в виде чайки, покоившееся у него на столе, некогда принадлежало его любимому писателю: “Меня заверили, что Гюрпынар придавливал им свои рукописи. Фотографическое подтверждение имеется, не сомневайтесь”. Еще несколько дней назад, когда мы вчетвером сидели на этих самых зеленых диванчиках и слушали о мальчике по фамилии Фуллертон, пресс-папье было на месте. Кажется, с тех пор прошла целая вечность. А пресс-папье куда-то исчезло.) Я спохватилась, что трачу время впустую, глазея по сторонам. Но комната была такой роскошной по сравнению с моей мастерской, что так и подмывало вздремнуть на мягких подушках. Все тело ныло от усталости. Мозг превратился в отбивную.

Позади стола располагался комод из тика. А на комоде – единственный в Портмантле телефон. Золотая подставка была украшена тонкой резьбой. Я сняла с рычага тяжелую нефритовую трубку и поднесла ее к уху.

Послышалось голубиное воркование. Линия работала.

Я набрала “ноль”, чтобы связаться с оператором. Секунду-другую ничего не происходило. Потом все звуки в трубке оборвались. Я попробовала еще раз, но безуспешно. “Ноль” для связи с оператором. Это я точно помнила. Или его поменяли на “сто”? Я набрала “сто”.

– Оператор, слушаю вас.

Я была уверена, что мне ответят по-турецки.

– Алло? Чем я могу вам помочь?

Должно быть, я попала на международную линию.

– Мне нужно заказать разговор с Лондоном, – выпалила я.

– Говорите громче, пожалуйста. Вас плохо слышно.

– Извините, громче не могу. – Как можно отчетливее я прошептала: – Мне нужно – заказать – разговор – с Лондоном.

– Вы знаете номер?

– Только фамилию и адрес.

– Записываю.

– Йеил. – Я продиктовала фамилию по буквам, и телефонистка повторила ее вслух. – Зовут Виктор. Он врач, если вам это поможет. – Сообщив адрес, я прибавила: – Пожалуйста, быстрее.

– Сейчас я вас соединю. Одну секунду.