Она отложила печенье и притихла.

– Ты надолго приехал, Джек?

Я не знал, что ответить, потому что она все равно не поверит.

– А как бы ты хотела?

– Ха. – Она неопределенно улыбнулась и стала убирать со стола.

– Эй. – Я обнял ее, когда она складывала посуду в раковину. – Скажи мне. Ответь.

– А если я скажу, что хочу видеть тебя здесь всегда? – Ро вскинула голову и поглядела на подоконник.

Я вздохнул. У нее хватило духа попросить меня о том, о чем я не мог попросить ее.

– А если я соглашусь? Если скажу, что останусь? Навсегда.

Она застыла. Из крана капали в миску капельки воды.

– Это не смешно.

– Разве похоже, что я пытаюсь шутить? – Я повернул ее лицом к себе.

Ро пристально посмотрела на меня своими глазами, похожими по цвету на кофейные зерна.

– Ты не можешь… ты не можешь просто так бросить ферму. Это твой дом, твое наследство. И к тому же там Гома.

– Да, и она дала мне коленом под зад за то, что я не еду к тебе. Она сказала, что, если еще хоть раз увидит, что я хандрю, она возьмет ружье и сама избавит меня от страданий. Еще она пригрозила, что продаст свою долю фермы и разделается с ней, если она мешает мне поехать к тебе. Сказала, что на вырученные деньги проведет остаток жизни в круизах, будет смотреть на мир, будет брать уроки «зумбы» и танцевать всю ночь на палубе.

Родел засмеялась, но тут же посерьезнела.

– Неправда. Ферма для нее – вся жизнь. И для тебя тоже.

– Я знаю. – Я погладил ее по щеке, чтобы убрать из глаз тревожившее меня выражение, которое говорило о том, что мы никогда не сможем быть вместе. – Иногда нам приходится отпускать людей, которых мы любим, потому что мы их любим, потому что их мечты и надежды не совпадают с нашими. Поэтому я отпустил тебя, поэтому не просил тебя остаться. Вот почему Гома отпустила меня, потому что мое сердце рвалось к тебе каждый день. И если ты хочешь, чтобы я был с тобой всегда, то вот я здесь.

Я ожидал, что ее глаза засияют после моих слов. Я думал, что она обрадуется. Моя девочка с ореолом из радуги, с девизом – все или ничего. Но она просто глядела на меня, и я понял, что она вот-вот заплачет. Меня это просто убило. Черт побери.

– Нет. – Я поцеловал ее в кончик носа. – Перестань, Родел. Я ехал в такую даль не ради сморщенного яблока.