Ее комната была точно такой, какой я и представлял ее себе. Уютной и удобной. Книги, картины, неяркие стены, дикая лаванда в вазе на комоде.

– Что это? – Я взял с ее кровати книгу в бумажной обложке и открыл на странице, помеченной закладкой.

– Отдай. – Родел попыталась выхватить ее, но я поднял руку и постарался что-то прочесть.

– Родел, это какая-то сексуальная фигня. – Я стал читать сцену вслух, а Ро била меня подушкой. Я держал одной рукой книгу, а другой отбивал атаки.

– Перестань! – Родел учащенно дышала от смеха и от ее одностороннего поединка. Она была так хороша, что я перестал читать и теперь смотрел на нее.

– Это такие сказки на ночь, да?

Она выдернула у меня книгу и сунула ее под кровать. Теперь Ро лежала на мне, и ее живот втягивался и поднимался вместе с грудной клеткой.

– Я скучала по тебе. – Ро водила пальцем по моему лицу, ее волосы падали вокруг меня густой завесой. – Ты словно прерванная глава моего любимого романа.

Что-то яростное дрожало у меня внутри, когда я заправил волосы ей за ухо. Как объяснить ей голод, жажду и одержимость? Маленькие, пронзительные эпизоды, связанные с ней и всегда сидевшие в моей памяти? Я не мог. Поэтому я поцеловал ее. В моем сознании крутились слова, но не выстраивались в связную речь. Я просто обнял ее, и она таяла в моих руках.

Наша любовь была нежной и мягкой, как масло. У нас под кожей накапливался жар. Сброшены одежды. Цепочка поцелуев на ее груди. Ее ноги скользнули по моим. Я с восторгом заново познавал ее выпуклости. Я обнимал ее, испытывая неописуемую полноту чувств, наблюдая, как ее тело отзывается на ощущения, которые я вызывал в ней.

Я изголодался по ней, по ее страсти, которую я пробуждал. Руками, губами, языком. Я любил, когда она кончала – выгнув тело, раскрыв рот; ее теплая плоть дрожала от моих прикосновений. Всякий раз, когда она достигала вершины, я еще немного не сбавлял темп, но потом моя кровь вспыхивала адским пламенем, я рвал пакетик из фольги и входил в Ро – глубоко, самозабвенно, до конца.

Боже. Ощущение ее тела, раскрывшегося мне, охватившего меня будто теплая, мокрая перчатка. Ее язык у меня во рту. Впившиеся в меня маленькие руки. Ее нога, обвившая мое бедро. Я укусил ее за плечо, когда во мне пробудился зверь. А потом все поглотила страсть, и ничего не осталось, кроме тихих стонов Ро. Я мог бы кончить быстро, но я сдерживал себя, чтобы продлить наслаждение. Я находился внутри нее, и это был наркотик, это была чистая эйфория. Тело Ро напряглось, с губ сорвался вздох. Она снова кончала.

– Да, – прорычал я, когда она затрепетала подо мной. – Да. – И тогда я взорвался огненными искрами, миллионом искр, и взрыв сотряс меня до сердцевины.

Потом она положила голову мне на грудь и навалилась на меня всем телом. Ее ресницы щекотали мне кожу каждый раз, когда она моргала. Касание легчайшее, ощущение нежнейшее, но оно утоляло жаркую, нестерпимую боль, терзавшую мою душу после отъезда Ро. Меня медленно, постепенно омыла волна покоя и полноты жизни. Ро закрыла глаза и уснула в моих объятиях.

С улицы сквозь жалюзи проникал свет и оставлял узоры на стене. Здешняя ночь была другой, совсем не такой, как на ферме. Вот проехал по дороге одинокий автомобиль, послышались приглушенные разговоры людей, проходивших мимо дома, зацарапались в стекло ветки сирени, потревоженные ветром. Мои ступни свисали с маленькой кровати. Голова лежала на взбитой подушке с цветочным узором. На полу валялись заколки. На комоде стояли духи, лосьон и маленькие баночки, вероятно, с кремом. Я улыбнулся и прижал Родел к себе. Она с довольным вздохом уткнулась в меня носом.

Я был далеко от дома, но чувствовал, что мое место именно здесь.