С замиранием сердца и болью в голосе спросила ведьмочка меня, будто ощущая мою боль от тех воспоминаний. И самое паршивое было то, что до того, как я в семнадцать пошёл на войну, то считал, что другой жизни и нет. Только там, среди мужиков разных рас, которым жёны отправляли письма, еду, тёплые вещи, я понял, что есть другая жизнь.

А женщина — не сосуд для размножения и продолжения рода, как нам вбивали в юные головы.

— Садэр?

Её голос потихоньку уволок меня из пелены воспоминаний, привлекая к ней внимание.

— Достаточно паршиво.

Криво усмехнулся я и прижал к себе крепче, будто призраки прошлого могли появиться из ниоткуда и забрать её у меня.

— А как же твой отец?

Интересный вопрос, на который я так и не нашёл ответ, спустя много лет.

— А мой отец… — пауза выдалась тяжёлой и грустной. — Я помню его плохо, лишь пару раз он приходил, когда я был ещё сопляком, и принёс мне трофейный кинжал, — он до сих пор у меня, что бы ни случилось, но это единственное, что осталось у меня от него. — А потом он уже не приходил… Никогда. Я бесился, ненавидел, но когда попал в спецотряд, нашёл нужных людей, а через них одинокую могилу на склоне горы с его именем, вырезанным на гробовом камне.

— Мне жаль…

Спустя минуту заговорила Давина, и мы оба замолчали. Пусть эти воспоминания — часть меня, и я шаад… Но я не хочу терять своё будущее лишь потому, что родился таким. Нет, я не отец, свою судьбу сам буду строить.

Но для этого сначала надо что-то закончить.

Не прошло и пяти минут, как она опять завертелась на кровати, пытаясь встать.

— Что случилось, малыш?

Я беспокойно сел рядом и наклонился к ней ближе, убирая темную прядь с лица на ушко. Растерянно покачав головой, она лишь рассеянно пытается улыбнуться.

— Здесь душно… Хочу подышать воздухом.

Внутри дёргается сердце, как от удара, когда приходит осознание, что она напугана тем, что услышала обо мне. Но, как бы нам ни было тяжело, я не могу ей лгать и скрывать от неё свою душу. Теперь уже нет.

— Да… Сейчас. Только приоденем тебя, ночи не такие уж и тёплые.

Здесь, в этой комнате, только мои вещи, где одежда Давины, я, честно, не знаю, наверное, кто-то из парней забрал, надо спросить Эктара.

Покапавшись недолго в своей походной сумке, я извлёк тёплые носки, немного великоваты для неё, и плотную рубаху.