— Он установил два «жучка» в кабинете доктора Хиллстеда, вполне функциональные, но не более. — Она дает понять, что «жучки» самые обычные, без особых примет и, следовательно, никуда нас не приведут. — Оба включались на расстоянии. Они вели беспроволочную передачу на миниатюрный магнитофон, спрятанный в кладовке. Джеку только нужно было узнать, на какой час назначена твоя встреча с доктором, лапонька. Он приводил «жучки» в действие, а пленку забирал позже.
Ощущение вторжения пронзает меня, как электрический заряд. «Он слушал? Слушал, как я говорю о Мэтте и Алексе? Слушал меня, когда я позволяла себе быть слабой?» Меня захлестывает ярость. Я чувствую, что готова грохнуться в обморок, меня вот-вот вырвет.
И вдруг я успокаиваюсь. Никакого ощущения вторжения, никакой ярости, лишь усталое безразличие. Прилив закончился, пляж сух и пустынен.
— Мне пора идти, Келли, — бормочу я.
— Ты в порядке, лапонька?
— Спасибо, что сказала. Теперь мне нужно идти.
Я отключаюсь и дивлюсь заполнившей меня пустоте. В ней есть что-то необыкновенное. Идеальное.
Однако в этот момент я соображаю, что Бонни уже кончила есть и смотрит на меня. Наблюдает за мной.
«Господи», — думаю я. И меня озаряет, что это именно та главная вещь, которую я должна понять раз и навсегда. Я не одна. Она здесь, она видит меня.
Дням, когда я сидела в темноте, уставившись в пустоту, или разговаривала сама с собой, — этим дням должен наступить конец.
Никому не нужна сумасшедшая мамаша.
Мы в спальне, сидим на моей постели, смотрим друг на друга.
— Как тебе здесь нравится, солнышко? Годится?
Она оглядывается, проводит ладонью по покрывалу, улыбается и кивает.
— Прекрасно. Я подумала, что тебе захочется спать здесь, рядом со мной, но если я ошибаюсь, дай мне знать, я пойму.
Кивок.
Некоторым людям может не понравиться такой подход. То, что я иду напролом. Не стану спорить. Я действую интуитивно, что-то подсказывает мне: с этим ребенком нужно быть честной.
— Хорошо. Но учти: иногда, вернее, почти всегда мне снятся кошмары. Порой я просыпаюсь от собственного крика. Я надеюсь, такого не произойдет, когда ты будешь здесь спать, но обещать не могу: от меня это не зависит. Я предупреждаю тебя на всякий случай, чтобы ты не пугалась.
Она смотрит мне в лицо. Затем скашивает глаза на фотографию, что стоит на ночном столике. На снимке Мэтт, Алекса и я. Мы все улыбаемся и не знаем, что нас подкарауливает впереди. Через некоторое время она переводит взгляд на меня и поднимает брови.
Я не сразу понимаю, что она хочет сказать, и говорю: