В машине тишина. Бонни не говорит, я тоже, занятая своими беспокойными мыслями.
Я много думаю об Алексе. Мне до вчерашнего дня и в голову не приходило, как мало я думала о ней после ее смерти. Она стала для меня… чем-то неясным. Мутное лицо на расстоянии. Я теперь понимаю, что в моих снах про Сэндса она и была той туманной фигурой. Письмо от Джека-младшего и воспоминания сделали ее ясной и четкой.
Теперь она представляется мне ослепительной, живой, болезненной красотой. Воспоминания о ней как симфония, которую включили слишком громко. Болят уши, но нет сил перестать слушать.
Это симфония о материнстве, о самоотверженной, безоглядной любви, о любви всем существом. Это симфония о страсти, способной затмить солнце. О бездонной надежде и безумном счастье.
Господи, как же я ее любила! Больше, чем любила себя, больше, чем любила Мэтта.
Я знаю, почему ее лицо так расплывалось во сне. Потому что мир без нее
Но вот она я, все выношу. Но что-то надорвалось во мне, и эта рана никогда не заживет.
И я рада.
Потому что я хочу чувствовать эту боль вечно.
Когда мы через двадцать минут подъезжаем к дому и выходим из машины, агенты молча кивают мне, давая понять, что они тут, при исполнении.
— Подожди секундочку, солнышко, — говорю я Бонни.
Подхожу к их машине. Стекло со стороны водителя опушено. Я улыбаюсь, узнав одного из агентов. Дик Кинан. Он был моим наставником в Квонтико, когда я училась в академии. Ему уже за сорок, и он решил закончить свою карьеру работой «на земле». Он крупный мужчина, старожил ФБР, у него короткая стрижка и все такое прочее. Он любитель шуток и отменный стрелок.
— Кто тебе дал это задание, Дик? — спрашиваю я.
Он улыбается:
— Заместитель директора Джонс.
Я киваю. Само собой.
— Кто это с тобой?
Второй полицейский моложе Дика и меня. Новичок, с трудом верящий своему счастью — он настоящий агент ФБР. С удовольствием думает о перспективе день за днем сидеть в машине и ничего не делать.
— Ганнибал Шантц, — говорит он и протягивает мне через окно руку для приветствия.
— Ганнибал, надо же! — ухмыляюсь я и жму его руку.