– Вы мне не помешали, суперинтендант. И я обладаю достаточной квалификацией для того, чтобы читать научные журналы и применять почерпнутые из них знания к текущим случаям. Поскольку дела Анджелы Ферникрофт и Дэнни Тэйлора не закрыты, я считаю, что у меня есть веские основания для того, чтобы находиться сейчас здесь.

Овербек улыбнулась такой улыбкой, которую, по мнению Конни, можно было бы наблюдать в тюремном дворе перед началом жестокой драки, затем села и скрестила свои длинные ноги движением, выражающим доминирование. Айлша тоже улыбнулась, торжествующе и тепло.

– Синдром Котара бывает нелегко классифицировать однозначно, поскольку ему сопутствуют депрессия, суицидальные мысли и психоз. Часть проявлений, говорящих о наличии синдрома Котара, является вторичными по отношению к расстройствам, носящим более очевидный характер. Однако диагностика этого заболевания не представляет трудностей вследствие его уникальных проявлений. Мои изыскания в уважаемых медицинских журналах показали, что за последние сто лет было изучено достаточно случаев этого расстройства, чтобы ясно представлять, какова основная бредовая идея тех, кто им страдает. Это вера в то, что они либо мертвы, либо умирают. В наиболее всеобъемлющих исследованиях мужчин и женщин среди больных было примерно поровну. Бол́ ьшая их часть была старше восемнадцати лет. У подавляющего большинства были выявлены повреждения, болезни или патологии мозга, способные объяснить возникновение данной бредовой идеи.

– Со всем уважением хочу сказать. – Овербек перебила судмедэксперта, на сей раз не потрудившись встать. – Мы имеем дело не просто с человеком, имеющим бредовые представления о своем собственном существовании. Речь идет об опасном маньяке, совершившем два известных нам убийства и удерживающем других жертв, которые могут быть как живы, так и мертвы. Этот мужчина не страдает от депрессии. Он явный психопат.

– Я не психиатр, суперинтендант, так что ответить на этот вопрос я не могу. Однако я могу вам сказать, что изучила случаи синдрома Котара и мои изыскания убедили меня в том, что это реальное и научно доказанное расстройство, способное достоверно объяснить убийства и похищения, которые совершил данный маньяк.

– Доктор Лэмберт, а вы не могли бы привести нам еще какой-нибудь пример синдрома Котара? – спросил один из полицейских.

– Разумеется, примеров много, есть из чего выбирать. – Айлша открыла файл и просмотрела страницу. – Вот, женщина, двадцать четыре года, в Перте, совсем недалеко от нас, получила сотрясение мозга, попав в ДТП. Вскоре после этого у нее начались проявления депрессии. Она перестала следить за собой, начала пренебрегать гигиеной, это обнаружила ее мать и в конце концов отвела дочь к врачу. По ее словам, у нее было такое чувство, будто у нее не хватает некоторых частей тела. Врач прописал этой девушке антидепрессанты, и ей пришлось уйти с работы. Полгода спустя она начала резко терять вес. Ей был поставлен неверный диагноз – посттравматический синдром, – и она была направлена на психотерапию. Ее психотерапевт забеспокоился, когда пациентка начала говорить о том, что ее внутренние органы выходят из строя и она скоро умрет. Девушку направили к психиатру, он назначил ей томографию, и в ее мозге было обнаружено определенное повреждение. Ее пытались лечить, но в конце концов эта молодая женщина умерла от остановки сердца, поскольку ее тело исхудало настолько, что больше не могло выносить переживаемый ею стресс.

– А вы можете привести нам какие-то случаи, когда больные с синдромом Котара в конце концов убивали других людей или причиняли им серьезный вред? – спросила Овербек.

Айлша скосила глаза на Конни.

– Нет, не могу, – ответила она. – Но это не значит, что таких случаев никогда не бывало и что данный случай является первым.

Конни встала:

– Спасибо, доктор Лэмберт. Я продолжу. – Она подождала, когда Айлша сядет, и вышла на середину комнаты. – Мы знаем больше о нашем убийце, чем думаем. У нас есть неплохое описание его внешности. Нам также известно, что он холост и одинок.

– Этого мы пока не установили, – крикнул кто-то из собравшихся.

– Вообще-то установили. Преступник был одержим Анджелой, которая являлась образцовой женой. Он не хотел ее убивать, это не входило в его планы. Узнав, что у Элспит был роман на стороне, он был вне себя. Он говорил об Элспит так, будто она его жена. Как будто она изменила лично ему. Если бы у нашего убийцы была жена или он имел бы успешные отношения с партнершей, ему не было бы нужды похищать женщину, чтобы заставить ее играть такую роль. Вероятно, его внешность отталкивает женщин, и это хорошо согласуется с его исхудалым видом и, возможно, с тем фактом, что он пренебрегает гигиеной, а может быть, женщины инстинктивно чувствуют, что с ним лучше не иметь дел. И в том и в другом случае это вполне согласуется с синдромом Котара. Более того, будь у преступника дружная семья, ее члены, скорее всего, уже сообщили бы о своих тревогах врачу или даже полиции. Так что мы можем предположить, что он живет один в доме, который находится в его распоряжении, что он имеет машину, которой пользуется он один, и у него есть доход, благодаря которому он может не работать.

– Пенсия по инвалидности? – подсказал Барда.

– Да, это бы подошло. Уже одна сильная потеря веса должна была насторожить его врача, а у него, скорее всего, наблюдаются и другие симптомы, например регулярные мигрени, вызванные отказом от еды, низкое кровяное давление, анемия, проблемы с желудком и кишечником. Он не способен нормально работать.

– Дэнни Тэйлора он убил хладнокровно. По словам свидетеля, он вообще не обратил внимания на то, что сделал. Если он не психопат, то как вы объясните этот факт? – резко спросила Овербек.

– Я не говорила, что он не психопат, – поправила суперинтенданта Конни. – Скорее всего, так оно и есть. Было описано достаточное число случаев синдрома Котара, чтобы знать, что рано или поздно у пациентов с этим расстройством проявляются симптомы также и других психических расстройств, и тогда уже возможно все. Но я полагаю, что убийство Дэнни говорит о другом. На пике своего развития синдром Котара вызывает бред, носящий абсолютный характер, ведущий к разрушению мира, в котором живет больной. Пожалуй, только в этом случае бывает полезно назвать его синдромом живого трупа. Представьте себе, что, по вашему мнению, вы мертвы, что вы верите в это целиком и полностью. Что в таком случае может помешать вам убить другого человека?

– Человечность, – сказал кто-то из полицейских.

– Это хорошая отправная точка, но остается ли мертвец человеком? Продолжает ли он придерживаться принципов человечности? – Конни вскинула руки, как бы показывая, что сдается. – Прежде чем вы начнете тяжело вздыхать, я скажу, что речь не идет о книге «Психология 101», но данный вопрос заслуживает рассмотрения. Если вы считаете себя мертвым, могут ли сдержать вас такое понятие, как совесть, или другие этические нормы? Если последствий нет, мозг может быть свободен от всего, кроме ваших нужд, желаний и реакций. – Слушатели молчали. – Подумайте о чувстве горечи, об одиночестве, которые испытывает живой труп, о невозможности найти хотя бы одного человека, который мог бы понять, что он чувствует.