— Замёрз, Василий? Господа, вчера я не успел представить нашего нового взводного, а сейчас прошу любить и жаловать — командир второго взвода подпоручик Василий Иосифович Красный! — капитан Ротмистров встретил Васю как долгожданного и горячо любимого родственника. Даже обнял и похлопал по спине, шепнув на ухо. — Не раздевайся пока, хочу господам офицерам сюрприз сделать.

— Как на морском дне замёрз, Павел Алексеевич, — Вася поддержал игру ротного, хотя и не понял её смысл. — Думал не дойду эти триста метров, околею по дороге. Не возражаете, если куртку пока оставлю?

— Да ради бога! Господа, налейте чаю подпоручику.

— С ромом? — уточнил командир четвёртого взвода, ещё при погрузке в Гатчине бросавший на Василия неприязненные взгляды. — Рекомендую как лучшее средство от простуды, куда как лучше привычного вам молока.

А вот это было уже почти оскорблением. На самой грани. Васю пробуют на слабину, предлагая или показать зубы, или стать мальчиком для битья. В моральном, разумеется, смысле — цветущее когда-то буйным цветом цукачество в русской императорской армии во время прошлой войны сошло на нет, а после Великой Октябрьской Реставрации его душили жёстко и целенаправленно. Но кто же откажется поточить острые когти о новичка? Военный человек, особенно офицер, он животное хищное с природной тягой выстраивать иерархию.

А раз так, то почему бы не поучаствовать в этом увлекательном занятии?

— Вы правы, ваше благородие, можно и молока, — Вася с преувеличенной доброжелательностью улыбнулся прапорщику со значком парашютиста-спортсмена. — Распорядитесь, чтоб вскипятили. И мёда две ложки.

Какой-то офицер из нижегородских драгун жизнерадостно заржал, а прапорщик сделал следующий выпад:

— Увы, юноша, мы не рассчитывали на детское меню и не запаслись молоком. Боевые офицеры, знаете ли, предпочитают крепкие напитки.

— Конечно же знаю. Но вы не переживайте, когда-нибудь и вы попробуете эти напитки.

Мощный моральный удар потряс оппонента, но он не сдался и попытался снова перейти в наступление:

— Но если чай с ромом не пьёте, то хотя бы в карты играете? Неужели ваша матушка настолько строга, что до сих пор вам этого не позволяет?

Вот тут Красный не знал что ответить. Император Иосиф Первый плохо относился к азартным играм, так что карты в семье не приветствовались. Не умел Вася играть в карты, и на умение капитана Родионова тоже не стоило рассчитывать — вряд ли господа офицеры режутся в подкидного, буру, сику или двадцать одно, популярные у воспитанников детских домов.

— Никаких карт до взлёта! — решительно заявил командир роты. — Чёрт побери, да принесите же подпоручику чаю!

Василий кивнул с благодарностью, и вдруг услышал в собственной голове голос, говоривший на английском языке с ирландским выговором:

«- Парень, давай хорошенько вздуем этого хлыща!»

«- Ты кто? Да и бить сослуживцу морду как-то…»

Перед Васей появилась прозрачная фигура типичного ирландца. Рыжий, нагло ухмыляющийся щербатым ртом, небритый, в зелёном котелке на голове и с элегантной тяжёлой тростью в руке.

«- Да мы тут практически все Патрики. Ты тоже так зови. И кто говорит про вульгарный мордобой? Мы будем играть в карты!»

Кажется, никто кроме Красного этого ирландца не видел. Да не кажется, а так оно и есть! Все смотрят с любопытством и ожиданием, но не на привидение, а на самого Василия.