Дуэли проходили на Центральном стадионе имени Николая Первого, что на Каменном острове, и туда Василий добрался на автомобиле своего секунданта генерала Бонч-Бруевича. Михаил Дмитриевич и второй секундант Пётр Аркадьевич Столыпин заехали за Красным на Дворцовую площадь, о чём договорились по телефону, и оба сделали вид, будто ничего особенного в месте встречи нет. Решил гимназист перед дуэлью полюбоваться видами Петропавловской крепости и покрытой льдом Невы, и что? Имеет право в воскресное утро!

Другие тоже имели право распорядиться воскресным утром как им заблагорассудится, и естественно многие решили провести время на стадионе, где в первой части программы обещана дуэль единственного внука графа Бронштейна с каким-то личным дворянином из простонародья. Самые осведомлённые утверждали, что это сын знаменитого литератора Максима Горького от морганатического брака, но отсутствие писателя намекало, что это не совсем так. В любом случае предстоящая дуэль и показ новой техники — достойный повод выгулять бриллианты, встретиться со знакомыми, да и просто подышать свежим воздухом в достойном обществе.

А ещё интерес подогревали рассказы очевидцев о вчерашнем происшествии на премьере в кинотеатре «Ударник», где гимназист не только спас конструктора дирижаблей Поликарпова, но и обезвредил террориста. Стрелок, правда, из него никудышный! С пяти метров двумя выстрелами только ранил нападавшего, засадив пули в руки и ногу. Да с такого расстояния любая кухарка должна в глаз попадать!

Неофициальный тотализатор отреагировал на разговоры соответствующим образом, и ставки против Красного поднялись до небес. Впрочем, сам Василий этим не интересовался, так как был занят беседой с шефом жандармов генерал-лейтенантом Дзержинским. Всё равно соперник ещё не прибыл, и можно поговорить с умным человеком.

— Василий… Вы же позволите называть вас просто по имени?

— Конечно, ваше превосходительство.

— По новому уставу от тридцать седьмого года — просто господин генерал-лейтенант. Но лучше вообще без чинов. К чему излишний официоз?

— Согласен, Феликс Эдмундович, — кивнул Красный.

— Так вот, Василий, меня интересует такой вопрос, — Дзержинский чуть понизил голос. — Куда после разговора с вами пропал штаб-ротмистр Ежов?

— Он разве настоящий?

— А что, были какие-то сомнения?

— Вообще-то я принял его за шпиона.

— И где сейчас Николай Иванович? Только не говорите, что его труп нужно искать в Обводном канале.

— Да вроде бы живой, — с какой-то неуверенностью произнёс Красный, и в самом деле не знавший, куда его охранники подевали жандарма. — Я спрошу, Феликс Эдмундович, и перезвоню.

— Буду премного благодарен, — кивнул Дзержинский. — А то вчерашнее происшествие в театре… Кстати, некоторые свидетели утверждают, будто бы террорист стрелял в вас, а не в Николая Николаевича Поликарпова. Что скажете?

Василий неопределённо пожал плечами:

— Скажу, что я не та величина, на которую покушаются.

— Насчёт величины могу поспорить, но не буду, — усмехнулся Феликс Эдмундович. — Когда вам исполняется четырнадцать? Не Василию Красному, а… ну вы понимаете.

— На днях, но представление обществу отложено до первомайского бала, — честно признался Вася. — А у вас разве не записано?

— Всё у меня записано, — проворчал главный жандарм империи. — И ещё вот заметку сделаю, что с первого мая у террористов появится ещё одна мишень, а у моих подчинённых дополнительная головная боль.