— Случилось чего? — спросил я.

— Явно что-то случилось, ты будто не видишь.

— А, ты про это.

— Курить будешь?

— Не, — ответил я.

— А я буду, — сказал Индеец и достал трубку.

Индеец сел на пол. Напротив него стояла на штативе видеокамера. Судя по зеленому диоду она была включена.

— Чего снимаешь? — спросил я.

— Походу я понял, что произошло, — сказал Индеец и сделал глубокую затяжку.

— Ну?

— Знаешь, у моих предков было запрещено долго смотреть на отражение. У нас не было зеркал. Считалось, что, если долго смотреться в зеркало, оно забирает душу. То же самое с фотоаппаратами. Когда всех уже перебили, и мы перестали быть опасными, нас пытались фотографировать, дескать, вымирающие, все такое. Так считалось, что фотография вообще сразу забирает душу. Если в отражение нужно смотреть долго, то фото сразу, понимаешь?

— Фиг знает. Ты думаешь?

— Да. Они все слишком много себя фотографировали. Теперь у них нет души.

— Индеец, ты меня пугаешь.

— А остальное тебя не пугает?

— Пугает.

— Я тебя для эксперимента позвал. Видишь камеру? Она снимает меня уже десять часов. Двадцать четыре кадра в секунду, правильно?

— Правильно, — ответил я.

— Так вот я думаю, что есть определенное количество фото, после которого кирдык. Сделаю раскадровку и запилю каждый кадр, как фотографию, в сеть.

— И сколько, ты думаешь, нужно фото?