Медлить было нечего, и экспедиция снова двинулась в путь. Восемнадцать человек и пятнадцать верблюдов должны были рассчитать свои силы и запасы не менее, как на двенадцать дней форсированного перехода.

То обстоятельство, что была встречена красная гора, давало некоторую уверенность в присутствии воды именно через двенадцать приблизительно дней, так как, согласно легенде, рассказанной туземцами, алмазная гора отстоит от кровавой на расстоянии семи дней и_вскоре после нее_, на второй половине пути, должна встретиться долина с драгоценными камнями — конец пути_, где есть вода, но где почему-то таится и смерть…

Первые двое суток двигались без задержек. И люди и животные казались сравнительно бодрыми. На третий день пали сразу три верблюда.

Снова все меха были освидетельствованы, и снова пришлось вылить довольно большое количество совершенно испортившейся воды, явно негодной для питья.

— Несомненно с нами поступили коварно, — тихо заметил Мэк-Кормик фон Вегерту и Медведеву, — меха были слишком плохо вычищены или не высушены. Пожалуй, через несколько дней у нас не будет воды совсем!

— Ее, в сущности, и сейчас уже нет, — сказал Медведев.

— То, что мы пьем, скорее похоже по цвету на красное вино, а по запаху, на навозную жижу, — сумрачно подтвердил фон-Вегерт.

— Но все здоровы?

— Пока да, хотя многие ослабели и начинают нервничать.

— Это понятно, — сказал Мэк-Кормик. — Посмотрите на Боба, даже он потерял всю свою прежнюю игривость!

Четвертый день прошел снова благополучно. Но с пятого несчастья посыпались на экспедицию, как из ро

га изобилия. В течение трех дней пало шесть верблюдов, и был оставлен на произвол судьбы весь багаж, включая все экспедиционное снабжение и снаряжение; патроны и часть продовольственных запасов люди несли на себе. Из винтовок было устроено нечто вроде носилок. Оставшиеся девять верблюдов еле передвигали ноги. Люди были не в лучшем положении. Четверо охотников были больны и двигаться пешком уже не были в состоянии.

— Солнечный удар… Запишите, профессор, в ваш дневник наше положение.

— Вы думаете, что нам когда-нибудь придется прочитать то, что мы записываем? — спросил тот.

— Я сам сомневаюсь в этом, но если это прочтем не мы, то, может быть, прочтет кто-нибудь другой.

— Вы полагаете, что кто-нибудь еще кроме нас пользуется этой чертовой дорогой? — воскликнул с раздражением Медведев, осунувшееся лицо которого явно выказывало все признаки сильнейшего утомления.

Мэк-Кормику не пришлось отвечать. Глаза обоих собеседников разглядели вдали нечто, заставившее их встрепенуться. Привлекла их внимание показавшаяся на горизонте движущаяся точка. Бинокль еще не давал очертания ее, но по всем признакам эта точка была живым существом. Вскоре она обозначилась явственнее. На момент она как будто остановила свое движение: может быть, большой караван тоже обратил на себя внимание, тоже вызвав недоумение и любопытство и с той стороны?

— Два человека на верблюде! — крикнул Гарриман, зоркие глаза которого, наконец, различили движущееся пятно.

Рослый, очевидно, беговой верблюд, действительно, быстро нес на своей серой спине двух человек, одетых в обыкновенную туземную одежду. Подъезжая к каравану, путники замедлили бег, поравнявшись с головой его, остановились. Остановился и караван.

— Саид-Али, приветствуй их! Очевидно, ты прав. Это те, кого ждут наши гепарды.