– Поверь, огромное, – негромко произнес лорд Себастьяни.

Экономка подняла взгляд, полный затаенной грусти.

– Лорд Джоаккино был… – Госпожа Ленс покосилась на лорда Фабиано и, кашлянув, продолжила: – Понимаете, лорд Джоаккино был… не самым простым человеком…

– Говорите как есть, Марта, – мягко подтолкнул ее лорд Себастьяни. – Никто из присутствующих не питает сильной любви к моему отцу.

Экономка обреченно кивнула.

– Хорошо, скажу как есть. Лорд Джоаккино всегда был жестоким и мнительным человеком. Презирал тех, кто ниже его по положению, и не стеснялся демонстрировать это, а слуг и вовсе не считал людьми. Но главным объектом его ненависти оставались иноземцы, которые в те времена только-только начали появляться в наших землях, далеких от морской границы со странами Залива.

– Король Карло Леони, отец нынешнего короля, первым из правителей Иллирии взял курс на сближение с соседями, – вполголоса пояснил адвокат. – Многие жители страны поддержали его – война, растянувшаяся на десятилетия, утомила всех. Но нашлось немало противников, тех, кто считал, что опасным чужеземцам, носителям чуждой магии, невидимой, неосязаемой и беспощадной, не место среди нас.

– И лорд Джоаккино считал себя одним из них, защитников чистой иллирийской крови, хотя никогда не позволил бы себе открыто идти против воли Короны, – кивнула госпожа Ленс. – Но дома, среди тех, кто был полностью в его власти, все выглядело иначе.

Что-то сверкнуло в глазах лорда Фабиано – странная, яростная искра, – но вслух к словам экономки он не добавил ничего.

– И вот однажды, – невесело усмехнувшись, проговорила госпожа Ленс. – Случилось то, чего лорд Себастьяни никак не мог ожидать. Леди Оттавия, его драгоценная двоюродная сестра, влюбилась. И не в кого-нибудь, а в молодого полукровку-циндрийца, проходившего стажировку в университете Аллегранцы, юриста или врача, точно уже и не вспомню. Чувства оказались взаимными – молодые планировали втайне пожениться, когда до главы рода дошли грязные слухи.

Она замолчала, прикрыл глаза, отдавшись во власть воспоминаний. Тонкие узловатые пальцы с силой сжались в кулаки. Несколько глубоких вдохов, и экономка, немного успокоившись, продолжила:

– Думаю, нет нужды подробно рассказывать, что было дальше. Циндриец пропал. Через доверенных людей леди Оттавия выяснила, что брат заказал убийство ее возлюбленного, и, судя по тому, что никто никогда больше не слышал о юноше, заказ был исполнен. Миледи не стала молчать. Закатила брату скандал, предъявила добытые ею факты и пригрозила Высшим королевским судом. Что ж, лучше бы она сразу пошла к законникам. А так… Лорд Джоаккино заочно признал ее сумасшедшей – у него было достаточно связей, чтобы провернуть это. Леди Оттавию вычеркнули из линии наследования, отняли родовое имя и приписали к одной из побочных ветвей рода – Розельди – чтобы душевная болезнь не бросала тень на лорда земли. Леди был предложен непростой выбор: принудительное лечение или добровольное затворничество в отдаленном поместье. Она без колебаний выбрала второе. Мне кажется, к тому времени она уже знала…

– Знала о чем? – вырвалось у меня. – Неужели…

– Да, леди Оттавия была беременна. Она хотела сохранить ребенка, единственную память о человеке, которого безмерно любила. Это таило в себе опасность, но я поддержала ее, как и многие другие слуги, особенно Инес, покойная жена Альберто. Мы скрывали деликатное положение миледи, как могли. Инес нашла в деревне неподалеку повитуху, добрую женщину, которая готова была на время спрятать ребенка после родов. Но, к сожалению, все обернулось трагедией.

– Кто-то донес на вас?

Экономка кивнула.

– Лорд Джоаккино заявился красный от ярости, с перекошенным злобой лицом. Набросился на сестру, кричал, что она позор рода, бесстыжая девка, только и сумевшая назло собственной семье раздвинуть ноги перед первым же иноземным выродком. Он избивал ее – магией, кулаками, ногами – а она только и могла, что прикрывать окровавленными, посиневшими от ударов руками, живот, тщетно стараясь защитить ребенка. Мы пытались вмешаться, правда пытались. – Госпожа Ленс тонко всхлипнула. – Но что может сделать против сильного мага даже десяток слуг? Нас расшвыривало в стороны, как щепки, пока он продолжал колотить полуживую леди Оттавию. «Я выбью из тебя всю эту дурь, – так он говорил. – Циндрийское отродье не должно выжить».

Даже слушать этот рассказ было страшно. Я неосознанно прижалась к супругу, и Майло обнял меня, согревая своим теплом. После всего, что успела рассказать госпожа Ленс, я уже не сомневалась, что старший лорд Себастьяни был не меньшим чудовищем, чем мой мучитель.

– Уж не знаю, как он сумел остановиться. – Голос экономки едва слышался. – Наверное, лорд все же не хотел смерти сестры, пусть и опороченной связью с чужеземцем. Но свое дело он сделал, и сделал отменно. Начались преждевременные роды. Лорд Джоаккино послал в город за лекарем, но надежды, что тот успеет вовремя, не осталось. И тогда Инес, отважная храбрая Инес, рискнула предложить помощь той самой повитухи, с которой мы договорились в деревне. На удивление, лорд согласился. И это спасло леди Оттавии жизнь.

– А ребенок, хотите сказать, не выжил? – уточнил адвокат. – Мы же говорим о Розельдине, не так ли?