Слишком многие церкви не ценят данное Богом наглядное пособие — таинства — и заменяют его видеоклипами, сценками и прочими визуальными средствами, чтобы завладеть вниманием людей. Мы совершаем грандиозную ошибку, когда думаем, что вся эта визуализация эффективнее тех средств, которые установил сам Христос. Пасторы, которые не объясняют смысл таинств и редко проводят их, лишают свою паству потрясающей поддержки в их христианском странствии. Но мы можем слышать Евангелие каждое воскресенье — и есть его тоже.
Конечно, есть и пить нужно с верой. Сами еда и питье не спасают. Но когда мы едим и пьем с верой, мы получаем уверенность, что наши грехи прощены и мы имеем вечную жизнь. Кроме того, нам дается иллюстрация союза с Христом. Когда мы едим Его плоть и пьем Его кровь, мы буквально вступаем в общение с Ним — не стаскивая Христа с неба, а переживая Его присутствие через Его Духа. Как жаль, что многие члены церкви приходят на вечерю Господню с унынием и мыслью о том, чтобы она быстрее закончилась. Горе пасторам, которые не наставляют свою церковь черпать радость в Евангелии, подаваемом в причастии.
Если вы и прольете слезы во время вечери Господней, то плачьте от благодарности и восторга, а не от уныния.
Воскресенье 29
Вопрос 78. Превращаются ли хлеб и вино в тело и кровь Христа?
Ответ. Нет. Подобно тому как вода при крещении не превращается в кровь Христа и не омывает грехи, но лишь служит знаком и заверением от Бога, так и священный хлеб во время вéчери не становится телом Христа, хотя и называется телом Христовым в соответствии со смыслом таинства.
Вопрос 79. Почему же тогда Христос называет хлеб Своим телом, а чашу — Своей кровью и новым заветом в Своей крови, а Павел пишет о приобщении телу и крови Христа?
Ответ. Христос говорит так не без веской причины. Он желает научить нас: подобно тому как хлеб и вино поддерживают земную жизнь, Его распятое тело и пролитая кровь истинно есть пища и питие для вечной жизни нашей души. И более того, посредством этого видимого знака и залога Он желает заверить нас, что мы приобщаемся Его подлинного тела и крови через действие Святого Духа, когда вкушаем устами эти святые символы в Его воспоминание. И все Его страдание и послушание, несомненно, наши, словно мы сами пострадали и сами заплатили за все грехи.
Реальное присутствие?
Не считая учения об оправдании, яростнее всего во время Реформации спорили о вечере Господней. Сами реформаторы не во всем были согласны между собой, но были едины в отвержении римскокатолического учения о причастии, которое называлось пресуществлением. Другими словами, римские католики верили, что хлеб и вино превращались в физические тело и кровь Христа. Опираясь на философию Аристотеля, они учили, что субстанция хлеба и вина меняется, а внешние качества остаются прежними. Вот почему, несмотря на пресуществление, хлеб выглядит хлебом, а вино — вином.
По римско-католическому учению, когда в горнице Иисус взял в руки хлеб и сказал: «Это есть тело Мое», Он имел в виду: «Этот кусок хлеба является Моим настоящим, реальным физическим телом». Реформаторы, имея в виду латинскую фразу
Лютер и его последователи отвергли пресуществление, но сохранили учение о реальном физическом присутствии Христа. Лютеранское учение называется соприсутствием. Лютеране верят, что хлеб остается хлебом, а вино — вином, но Христос физически присутствует «в, с и под» хлебом и вином.
Также вечеря Господня может пониматься как воспоминание. Обычно такой взгляд на вечерю приписывают Ульриху Цвингли, хотя его учение, видимо, было более сложным. В данном случае причастие — просто трапеза воспоминания. Ничего мистического не происходит, никакого реального присутствия нет. Хлеб и вино остаются самыми обычными хлебом и вином. Они напоминают о жертве Христа, о Его смерти за наши грехи.
Еще один взгляд связывают с именем Жана Кальвина. Неудивительно, что именно этот взгляд представлен в катехизисе. Кальвин считал, что вечеря — это трапеза воспоминания. Но он также учил, что она была трапезой общения. Он верил в реальное присутствие, а точнее, в реальное духовное присутствие, благодаря которому мы верой насыщаемся Христом и переживаем Его присутствие посредством действия Святого Духа. Таким образом верой мы «приобщаемся Его подлинного тела и крови» (вопрос 79).
Нет сомнений в том, что вечеря Господня — это воспоминание. Мы вспоминаем Христову последнюю вечерю (1 Кор. 11:23–25). Мы вспоминаем Его жертву и провозглашаем Его смерть (1 Кор. 11:26). Но вечеря Господня также есть общение. «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение [греч.
Но даже и теперь мы не исчерпали значения вечери Господней. Мы провозглашаем смерть Господа, пока Он не вернется (1 Кор. 11:26). Мы обретаем блага, даруемые Его смертью. Мы духовно насыщаемся (Ин. 6:53–57). И мы являем знак нашего единства как верующих (1 Кор. 10:17). Во всем этом вечеря Господня служит семейной трапезой, за которой мы приобщаемся к пиру благословений, приобретенных для нас на кресте Христовом.
Воскресенье 30
Вопрос 80. Чем отличается вéчеря Господня от папской мессы?
Ответ. Вéчеря свидетельствует нам о том, что мы имеем полное прощение всех наших грехов через единственную жертву Иисуса Христа, которую Он сам принес на кресте раз и навсегда; и о том, что Святым Духом мы привиты к Христу, который ныне в Своем теле восседает на небесах по правую руку Отца, где Ему и надлежит поклоняться. Месса же учит, что живые и мертвые не имеют прощения грехов через страдание Христа и священникам надлежит каждый день приносить за них Христа в жертву и что Христос телесно присутствует под видом хлеба и вина, а потому Ему следует поклоняться, воздавая поклонение хлебу и вину. Таким образом, месса есть отвержение единственной жертвы и страдания Иисуса Христа.
Вопрос 81. Кто должен приходить к столу Господнему?