Начинал Антанас трудно — работать приходилось вручную. Но были традиции, чувство долга и еще — крепкие и верные товарищи рядом. И сейчас помнится Людас Симанускас. У него было правило — первым подставь плечо. И других учил тому же.

Когда Закраускас стал бригадиром, самую трудную ношу брал на себя. Приходил на смену раньше всех. И пока ребята переодеваются, он уже на причале торопит крановщиков, воюет с начальником района за порожняк.

— Будут вагоны, — успокаивает тот.

— Вы мне сейчас их покажите.

— Ну и настырный же человек.

Антанас не сдается. Когда его бригада на смене — ни минуты простоя. Если же случается такое из-за недостатка порожних вагонов — идет к Силаеву, в партком. Приходит — не просит, требует:

— Звоните в Москву, прямо самому министру.

Жена ему иной раз скажет в сердцах:

— Живешь, не как все — ночи напролет в порту, в автобусе засыпаешь.

Он промолчит, а про себя подумает: «А может, это хорошо, что не так как все живу, что хочу взять на себя больше». Ведь он отвечает не только за самого себя, но и за товарищей, которые на него надеются, за суда, стоящие под разгрузкой, и за те, что с полными трюмами спешат в порт.

Теперь он знаменит. Награжден орденами и медалями. Бригада — лучшая в порту. Антанас член парткома, человек уважаемый, авторитетный. Всего этого добился своими руками, своим разумом, волей. И когда, зажав валенки под мышкой, в толстом ватнике спешит на разгрузку, а в трюме таскает к поддону вместе со всеми тяжелые ящики с мороженой рыбой — его не отличишь от других.

Но случилось, что жизнь сыграла с ним злую шутку — захотелось отличиться. А было это так. Он ходил в партком, профком, требовал для бригады особых условий. Ему шли навстречу: люди трудятся отлично, могут добиться большего. Но неожиданно в бригаде произошло «ЧП». Несколько раз прогулял без причины Зигмас Краускас. И хотя он не был коммунистом — решили пригласить его, в партком, поговорить: так авторитетнее. Мнения разделились. Альбинас Гвоздас, ветеран, уважаемый человек, сказал твердо:

— Уволить его, весь коллектив позорит.

Антанас — того же мнения. А все другие — за то, чтобы оставить. И тут пришел Силаев, послушал, послушал и сказал:

— А мое мнение такое — Зигмаса оставить и наказать лишением тринадцатой зарплаты. А бригадиру — выговор за слабую воспитательную работу.

Зигмаса оставили. Утром после смены Антанас с возмущением жаловался Силаеву: как же так, с мнением руководителей лучшей бригады не считаются. Силаев выслушал и сказал:

— Антанас, я сам старый грузчик. И есть у нас, как известно, две команды: «Вира» и «Майна». Что ж только одна запала тебе в душу! Выходит, твоя бригада вверх, а остальные пусть майнают?

Было и еще одно отрезвление. Летом поехали в Калининград на конкурс — лучших бригад портовых рабочих Западного бассейна. Ехали уверенные в успехе, а заняли только второе место. Думали взять силой, а там техника, погрузочные механизмы, которыми они пренебрегали: возьмешь, мол, их и только успевай ремонтировать.

Антанас вернулся в Клайпеду почерневший: слава-то, выходит, непрочная. А тут еще Альбинас Гвоздас — взял и ушел в бригаду соперника по соревнованию Пранаса Моцкуса:

— Вы, конечно, передовики, — сказал он, — а у Пранаса полегче: стол какой-то придумали.