– А твое лекарство? – Он кивнул на остатки молочно-белого напитка. – У тебя есть еще, если подобное повторится?

Сигна кивнула в ответ.

– Да, хватит на одно применение. Но давай надеяться, что оно не понадобится.

– Будем молиться, чтобы ты оказалась права. – Перси суровым взглядом наблюдал, как Сигна возится с тмином, подготавливая его, чтобы выпить, когда закончится рвота, которая уже подступала.

– Я побуду с ней, – сказала Сигна, радуясь такой быстрой реакции организма, как раз вовремя передавая тазик Блайт и убирая волосы с лица кузины. Ее собственный желудок сводило судорогой, тошнота накатывала, а по коже струился холодный пот. Но она отказывалась предстать перед Перси в таком виде, а содержимое желудка уже подступало к горлу. – Сходи на кухню и попроси немного хлеба. Ей нужно будет съесть что-нибудь легкое, когда самое худшее закончится. И пожалуйста, не привлекай внимания.

Перси кивнул, бросив последний взгляд на сестру. Сигна никогда не видела его таким осунувшимся, а глаза пустыми. Он резко развернулся и вышел, не произнося ни слова, и только шум его удаляющихся шагов доносился из коридора.

Стоял поздний вечер, когда Блайт начала успокаиваться. Сигна уже практически перестала верить, что кузина выживет, когда ту охватил жар, а затрудненное дыхание участилось. Но вдруг в эти кажущиеся бесконечными часы наступил переломный момент. Жар спал, и рвота почти прекратилась. Блайт откинулась на спинку кровати, ее волосы были уложены в свободную косу, которую Сигна успела заплести в перерыве, пока меняла тазики и приносила воды.

Сейчас дыхание Блайт стало глубоким, и она наконец смогла открыть глаза.

– Ты со мной? – спросила Сигна, и когда та кивнула, у нее словно гора упала с плеч. Перси принес хлеб на закваске, и Сигна взяла ломтик с подноса, протягивая его Блайт. – Попробуй съесть это. Слабость сохранится еще какое-то время, но думаю, что теперь с тобой все будет хорошо. Нам нужно только пристально следить за твоей едой.

Блайт выронила хлеб. У нее даже не хватало сил держать его. Она застыла, осознавая случившееся, и ее глаза наполнились слезами, но Сигна не позволила ей пасть духом. Она подняла хлеб, отломила маленький кусочек и положила его в рот Блайт. Сигна кормила ее кусочек за кусочком, позволив кузине положить голову ей на плечо и разразиться слезами, пока та настолько обессилела, что больше не могла плакать и прожевать очередной кусочек, и крепко уснула.

Сигна сидела и гладила ее по голове, желая вселить в нее силы.

– Не волнуйся, – шептала она. – Я найду того, кто это сделал. Обещаю.

Вдруг с порога раздался тихий голос.

– Как вы смогли ей помочь? – Марджори наблюдала за ними, ее глаза сверкали.

Она посмотрела на стакан рядом с кроватью, врать было бессмысленно.

– Просто старое средство, рецепт которого я нашла в библиотеке, – прошептала Сигна, не зная, что еще сказать.

Сигна понимала, что Марджори может запросто избавиться от нее. Может объявить ведьмой и выгнать из Торн-Гров. Но взгляд гувернантки неожиданно потеплел.

– Вам и самой следует отдохнуть.

По коже побежали мурашки, когда она представила, что оставит Блайт одну или передаст в руки кого-то другого. Но сейчас не было ни единого признака присутствия Ангела смерти, его визит отложился. И Блайт снова в безопасности.

Оставалось лишь надеяться, что Сигне удастся навсегда спасти ее.