Украина – это первая государственная территория в Европе, которая исторически, технологически и цивилизационно объединила в себе два разных мира, два разных цивилизационных мировоззрения – кочевого и земледельческого в попытке создать свое государство в XVII веке – Гетманщину, Войско Запорожское. Такие попытки были и на других территориях, но в Европе это впервые происходило именно на территории Украины. Здесь объединились под влиянием, конечно, прежде всего, фактора географии, фактора соприкосновения степи и земледельческой лесополосы мировоззрение кочевника и земледельца. Свобода и воинственность кочевой степи с оседлой культурой старателя-земледельца.

Мало того, исторически территория современной Украины находилась под влиянием открытой и протяженной равниной границы с запада (с Польшей), севера и востока. Древняя Украина – Волынь, Киевщина и Черниговщина сначала соседствовала с протяженной открытой границей Дикой степи, а потом, после падения Киевской Руси и исторического перехода к новым геополитическим центрам Вильно, Москвы и Кракова, уже обосабливалась условной границей исторических областей от этих центров в их геополитическом противостоянии. То есть исторические области Украины находились под постоянным влиянием не только степи с юга, но и разных геополитических центров с севера.

С взаимно пронизывающего, взаимно проникновенного, взаимно разностороннего взаимодействия культур кочевого и оседлого образа жизни, с синтеза Запада и Востока началось формирование того, что сегодня называют украинской нацией. С одной стороны, ее базой стали древние славянские племена, с другой – племена кочевников Дикой степи, печенеги, половцы, черкасы (берендеи).

Сегодня украинские националисты пытаются вывести корни украинской нации чуть ли не от ариев и шумеров или кельтов и скифов. Но в этом больше синтеза безграмотности и огромной любви к родине. Такая «медвежья услуга» лишь вызывает улыбку у остального мира. Более взвешенные и образованные в историческом плане люди ведут историю Украины от Киевской Руси. Но даже данный подход, по моему субъективному мнению, к формированию исторических основ современной украинской нации как сообщества достаточно иллюзорен, потому как Киевская Русь была тотально уничтожена монголо-татарским нашествием и культурная связка современной Украины с Киевской Русью является условной, хотя и глубинной в культурном плане религии. Это очень спорный вопрос в сфере деятельности профессиональных историков: где больше культурного наследия Киевской Руси? В современной Украине, стольном граде Киеве, Чернигове, Волыни или в северных, «слабо славянских» землях Пскова, Новгорода и Ярославля современной России, куда реже доходили кочевники. Думаю, что ни один современный историк (не публицист и пропагандист) не сможет дать однозначный ответ.

По моему мнению, история формирования украинской идентичности начинается со времен Гетманщины в XVII веке. На задворках Речи Посполитой и Московии – двух оседлых геополитических центрах после Киевской Руси при значительном ослаблении кочевой степи – начинает проявляться и формироваться украинская идентичность. Там, где влияние кочевников отступает, где влияние уже сформированных государств Московии и Речи Посполитой ослаблено, где скапливается недовольное ими население, зарождается современная украинская идентичность. Это XVII век. Не XVI. Потому как в XVI веке среднее Поднепровье не набрало критичного слоя, массы населения. Дмитрий Вишневецкий (Байда), волынский тогдашний «олигарх», в 1555 г. обустроил первую крепость на о. Хортица как геополитической точке, с которой было удобно оказывать влияние на торговые пути и противостоять кочевым татарам. Незначительное население Черкасс и вниз по Днепру состояло из потомков «черных клобуков» Киевской Руси, кочевников и беглых, недовольных Речью Посполитой и Московией. Лишь к XVII веку эти мало подконтрольные окружающим центрам земли набрали необходимую численность населения. Первой фактической попыткой создать новое государство по Днепру было восстание Богдана Хмельницкого (1648–1657 гг.) и появление Гетманщины. Но в силу геополитических причин: недостаточного ослабления кочевников степи – Крымского ханства, противоборства сформированных, значительно более сильных тогдашних геополитических центров в Кракове и Москве попытка Богдана Хмельницкого и последующих элит сформировать свое государства не удалась. И это не была попытка формирования национального государства, как пытаются преподнести сегодня пропагандисты, притом разных идеологий. Потому как тогда не существовало осознанного восприятия национальной идентичности, не существовало национализма. Более 90 % населения не умело читать, не имело доступа к географическим картам, а разделялось между собой по маркерам религии и суверена. Богдан Хмельницкий идеологически противопоставлял православное население католикам и униатам (грекокатоликам), а православным царям Московии – попытку закрепления своей суверенной власти на контролируемых территориях. Власти, которую он хотел перевести в ранг династической, наследственной. Поэтому и оставил после себя властвовать Юрия Хмельницкого, который не смог удержаться в гетманах. Если вы глубже изучите вопрос, то с именем Богдана Хмельницкого начнет всплывать вопрос Малой Руси (Малороссии). В письмах царю свои территории Богдан Хмельницкий называет Малой Русью. Но не в том смысле, как с появлением в XIX веке национализма уничижительно начало преподноситься «украинство», маленькая Русь в противопоставлении большей «Великороссии», а вкладывая смысл малой родины Руси. Потому как Богдан Хмельницкий столбил свою территорию исходя из того, что малая родина Руси, стольный град Киев и окружающие территории, являлись малой родиной всей православной Великой Руси, которая тогда была под властью царя. Он разделял на свое владение и царское: православную малую родину Русь под своей властью и остальную православную Великую Русь под властью Москвы и царя, чтоб идеологически отличить между идентичными православными своё от чужого. Этот смысл четко прослеживается в письмах: просьбы о помощи от малой родины православия (Малой Руси), которая под властью Хмельницкого, к последующей большой Руси православия (Великой Руси), которая под властью царя. Ведь в те времена различие шло по принципу религии и суверена. И с Польшей было всё понятно: католики – православные. А с Московией такого различия не было. Поэтому взгляд гетмана был обращен к предкам, к Киевской Руси. Династии от Руси он не вел, поэтому необходимо было маркировать и закрепить территорию в идеологической разности. И этой разностью стала история по линии древности родины. Так тогда (да и сегодня) делятся территории на более древние и менее. Малая Русь – это не уничижительное название, потому что «маленькая», а обозначение по принципу малой родины, которая и тогда, и сегодня существует в человеческом восприятии. Малопольское воеводство с тогдашней столицей в Кракове, а великопольское воеводство возле Варшавы, на более рисковых землях, близких к агрессивному Тевтонскому ордену. Малая Греция как современная историческая Греция, а Великая Греция – на нынешних землях Малой Азии – Турции. В условиях тогдашней свежей памяти захвата турками Великой Греции, Константинополя (1453 г.) понятие малой и большой родины в условиях одной религиозной идентичности православия было понятием-разделителем территории, на которую претендовал в своем правлении Хмельницкий. По идеологеме: «Я правитель малой родины православной Руси, откуда она пошла, а ты царь правитель Великой православной Руси». Киев оставался в памяти как бывший стольный град для Рюриковичей, боярской элиты, для державообразующего наследия Ивана Грозного, который вел идею Третьего Рима после Византии и утраченного стольного Киева Владимира-Крестителя, земли Украины были идеологической малой родиной, малой Русью. Династия Романовых идеологически являлась продолжением сакральной стези Рюриковичей, их права на власть и права на малую родину. Хмельницкий в поиске поддержки Московии не просто был властителем территории, враждебной врагам Московии Речи Посполитой, Крымскому ханству и Стамбулу, а был властителем, возвращающим малую родину. Поэтому в дипломатической переписке Хмельницкий в поиске поддержки Московии называет подвластные ему территории Гетманщины Малой Русью по принципу малой родины, от которой пошла дальнейшая Малороссия. А уже в XIX веке, с ростом национализма в Украине, понятие Малороссии было использовано как «уничижительное» в борьбе пропагандистов и в коммунистические времена украинизации и коренизации (1920-1930-е гг.) приобрело ярко негативный «маленький» оттенок в противопоставлении «великому». Малороссия до революции 1917 года – это малая Русь, малая родина, а не «маленькая» Россия. Малороссия – идеологический элемент поступательного развития православия от Константинополя к первому крещению Руси в Киеве и далее к Владимирской митрополии и Москве. Именно в этом названии и элементе последующая Российская империя признавала за Украиной роль малой родины, исторически формируя себя как наследника Киевской Руси. И это в огромной мере правда, потому как Киев и Украина были вырваны из Киевской Руси нашествием монголов и под их давлением отошли в новые тогдашние геополитические рамки. Если бы не было монгольского нашествия хотя бы лет 200, то Киевская Русь превратилась бы единое сплоченное славянское государство с опорами на моря и горы. Но история не терпит сослагательных наклонений. Поэтому в XVII веке на до конца не подвластных ни Москве, ни Кракову территориях упадка Золотой орды и Крымского ханства возникла украинская идентичность, которая за последующие 200 лет развилась в нацию, но без государственности. Фактически столетие после Богдана Хмельницкого в условиях вассалитета и постоянно уменьшающегося признака федеративности малая родина Киевской Руси превращалась в самостоятельную украинскую идентичность с попытками создать свое государство на амбициях местных властных магнатов. Изножный гробовой гвоздь в эти попытки был забит Петром Первым прежде всего тем, что он построил Санкт-Петербург как геополитический транзитный хаб выхода и обмена ресурсов из Евразийской геополитической платформы, превратив Московию в Российскую империю. Изголовным гробовым гвоздем являлся захват Дикой степи и Крыма, выход Потемкина на геополитические опоры Черного моря с постройкой портов. Началось столетие ослабления украинской идентичности в Российской империи.

Поглощение территорий Украины ярко продемонстрировало всему миру мощь Евразийской геополитической платформы. В условиях доминирования морской парадигмы над сухопутной. В условиях предрасположенной геополитической отсталости больших длительных сухопутных коммуникаций. В условиях низкого потокового обмена информации на огромных пространствах Российской империи. В условиях необходимости сильной централизованной власти для удержания обширных территорий с оборотной медалью консерватизма. Российская империя в XIX веке, как космическая черная дыра, стала поглощать окружающие территории платформы вплоть до ее опор. Рост империи в XIX веке поразителен и демонстрирует то, что даже при отсталом уровне технологий коммуникаций, опираясь на экономическую, прежде всего, составляющую, Евразийская геополитическая платформа предрасположена к быстрому единению и способна стать величайшей экономической базой планеты. Само по себе большее предрасположено поглощать и интегрировать меньшее, но в рамках географических разделителей. По сути, разрастание Российской империи по Евразийской геополитической платформе было остановлено появлением на ее просторах разделяющего политического национализма и других идей либеральных «свобод», которые демонстрировали ее отсталость. Национализм, да и другие идеи, был разнесен по Европе в ходе наполеоновских войн. Не было бы национализма, народы не смогли бы сформировать свои идентичности, а принципы единения по признаку вассалитета суверена подчиняли бы территории более сильному, бо́льшему суверену. Начало массового распространения грамотности, географических карт, возможности идентифицировать свою малую родину с религией, языком, культурой, одеждой, кухней привели к росту воображаемых сообщностей по идентичным признакам, сформировав понимание нации. Влияние национализма ярко видно в XIX веке. Еще до наполеоновских войн была разделена Речь Посполитая, а спустя лет двадцать в Польше вырастает национальное самосознание. Если до национализма формирование государства было уделом элиты и их борьбы за власть и богатство, преподносимое захваченной территории, то после появления национализма в борьбу за формирование государства вмешивается идея единения народа как одной идентичности. Речь Посполитая была расчленена под давлением экономических факторов раздела пирога между элитами, находящимися в междоусобной борьбе и примкнувшими к более сильным внешним игрокам со своими уделами. После появления национализма вопрос уже стоял не в восстановлении уделов магнатов и элиты в рамках Речи Посполитой, а в государстве одной нации – поляков. В государстве Польша. Но даже при колоссальном росте польского национализма Польша сама по себе не смогла преодолеть и оторвать себя от влияния всей геополитической платформы. Экономические центростремительные силы были более сильными, чем националистические центробежные. Экономические, потому что именно они являются основой военного строительства. Без контроля экономической базы военные бессильны, что показали различные восстания в той же Польше. Поэтому Польша появилась лишь после революции в России, и то с одобрения более крупных внешнеполитических игроков, которые выставили Польшу в противовес России.

В Украине, в отличие от Польши, не существовало своего государства, но была украинская идентичность, сформированная на базе Гетманщины. Культурно оформляться украинская идентичность начала во второй половине XIX в. Культурная идентичность Т. Шевченко, М. Вовчок, И. Франко, Леси Украинки к началу мировой войны переросли в политическую идентичность М. Грушевского, Н. Михновского, В. Липинского и Д. Донцова. Появление национализма было осмыслено уже к началу Первой мировой войны как технологии государственными спецслужбами тех времен. Для многонациональных государств национализм центробежен. Каждая нация, при националистическом взгляде, считает себя «превыше всего», а соответственно, стремится к самостоятельности. То есть оборотная сторона национализма – это сепаратизм. Если раздуть и распропагандировать национализм среди определенной группы в существующем многонациональном государстве, то эта группа населения станет склонной к сепаратизму и ее можно использовать в политических целях. Мировые державы на уровне тогдашних спецслужб перед Первой мировой войной начали использовать национализм в его оборотной стороне сепаратизма, а также в тактике «разделяй и властвуй». Австро-Венгрия начала финансировать и сгруппировывать украинских националистов в своей части Украины – в Галиции. Российская империя финансировала русский национализм в черносотенных организациях, раздувая негативное отношения к евреям, пытаясь сделать революционные взгляды реформирования империи идентичными с заговором евреев. Также Россия, хоть и в малой степени, вела работу среди русинов, сербов Австро-Венгрии, раскачивая многонациональную «лоскутную» империю Габсбургов. Высшие слои элит всегда смотрели на национализм как политическую технологию, которая в зависимости от ее применения помогала объединить или разъединить подданных того или иного государства. Сами же элиты, оставляя взгляд на свое видное со средних веков прошлое князей, баронов, графов, герцогов, а также прочих дворян и сословий, были привязаны не к национальности, а к суверенам и феодальным ленам. Тот же русский православный царь Николай II, если углубиться в его родословную, имел лишь незначительный процент «славянской крови» и больше был немцем. А в Британской империи для ухода от противоречий в пропаганде под влиянием Первой мировой войны просто переименовали правящую немецкую Саксен-Кобург-Готскую династию в династию с британским пропагандистским оттенком – в династию Виндзоров. Яркий пример того, как формируются воображаемые сообщества по националистическим признакам. В то же время среди элит из-за исторической производной (значительная часть в элитах была немецкой), особенно среди не совсем образованных, умных и впечатлительных, появлялись индивидуумы, «изучавшие» социал-дарвинизм, евгенику, которые в нынешние времена успешно развенчаны наукой. В условиях роста национализма, достигшего пика своего развития в начале XX века, была закреплена и украинская идентичность. Советский союз, коммунисты при необходимости, которую формировал тогдашний общий националистический фон европейской цивилизации, также использовали национализм в своей борьбе, чтобы перетянуть на свою сторону воображаемые сообщества. «Свобода» для самоопределения наций вылилась в якобы федеративное, национальное объединение – союз, но советский. После революции вплоть до начала 1930-х годов в Советском Союзе, в Украинской ССР проводилась политика украинизации и коренизации, которая фактически использовала ширму национализма, украинской идентичности, украинцев в составе коммунистического СССР. Такая политика «украинизации» проводилась в СССР по мере необходимости, для сплочения и привлечения сторонников и перед Второй мировой войной. В 1939 г. для демонстрации «украинскости», подчеркивания национальной свободы народов в СССР, создания иллюзии вольной украинской идентичности в преддверии «присоединения» Западной Украины развернули мощную кампанию украинизации. Были переименованы города, улицы, университеты, поставлены памятники деятелям украинской культуры. Именно тогда со сталинским размахом засияла слава Т. Шевченко, И. Франко, Б. Хмельницкого и проч. Поинтересуйтесь темой пропаганды украинской идентичности в 1939 году, в преддверии «присоединения» Западной Украины, и вы удивитесь. И еще неизвестно, когда пропаганда украинской идентичности была большей: в 1939 г. или 2014-м? Но где Сталин и где украинские идентичность и национализм? Тоже яркий пример национализма, поднятия и формирования воображаемого сообщества, применения национализма как политической технологии для определенных целей. Чего только не сделаешь, чтобы понравиться, перетянуть на свою сторону и создать иллюзию одинаковости, идентичности. Ведь подавляющему большинству присущи любовь к своей малой родине, некая глубинная, заложенная с детства значимость места как своего, родного, которое лучше всего знаешь. Почему бы это не применять в политике? И сегодня это активно используют. Национализм отлично ложится на души, в особенности малообразованного молодого населения, которое не особо глубоко вдумывается в политику и историю, не понимает, что ими манипулируют, создавая из них воображаемое сообщество. В СССР были постоянные всплески развития украинской идентичности, применения национализма как технологии, но сепаратизм жестко подавлялся. Тот же Хрущев чуть ли не постоянно ходил в вышиванке, при нем были запущены миллионные тиражи книг на украинском языке, ставшие потом украинской классикой. Но он лично участвовал в надзоре по операциям уничтожения украинских националистов после Второй мировой войны. Почитайте мемуары П. Судоплатова, который принимал непосредственное участие в убийствах. Национализм в большой политике – это прежде всего политическая технология. Те же США вскормили украинскую диаспору, и потомки бежавших туда коллаборационистов, националистов, будучи по горло в крови здесь, в Украине, во время Второй мировой, стали современными учителями истории, которую сегодня преподают в украинских школах. США в геополитических играх всегда использовали и используют националистов как людей, формирующих воображаемые сообщества в противовес существующим правящим властям других государств. И не только украинских, а всех. Поэтому не стоит забывать, что национализм – это в первую очередь политическая технология, а потом лишь борьба за идентичность, за свою национальность, за свое воображаемое сообщество, которое развилось вокруг обычной человеческой любви к самому познанному месту своей родины. Палка о двух концах. Под влиянием политических, внешних геополитических факторов, под влиянием национализма, но также истории, реальных факторов уникальной географической производной сформировались украинская идентичность, сообщество, народ и нация. На сегодня это факт.

Пусть украинское государство молодое, но оно обладает своей, прежде всего, культурной идентичностью. Ввиду молодости оно рьяно пытается отмежеваться от тех истоков, от того исторического фона, в котором пробивалось наружу. Страх того, что государственность могут отобрать, делает его агрессивным по отношению к соседям. И в этом есть доля правды. Мало того, правда заключается в том, что если современная Украина пойдет путем противоестественным для ее геополитического положения, то она действительно лишится государственности. Геополитическое положение страны подразумевает ее транзитное положение, единящее начало Евразийской геополитической платформы. Украина – это одновременно транзит по Евразийско-Китайской хорде (Шанхай – Роттердам) и первый хаб связи с глубоким морем (Черное море) и Балканской геополитической платформой. Если Украина закупорит свои территории страхом, то огромные и мощные геополитические игроки в своих экономических устремлениях единения платформы, Китай, Россия и Германия, просто снесут и уничтожат ее государственность, что уже наблюдается по факту после 2014 года.

Нет государств в мире, у которых бы были однозначные добрососедские отношения в истории. Всегда, даже в быту, случаются разногласия и споры. А если соседи еще и родственники, то количество обид и окриков «ты мне не брат!» увеличивается в разы. Чехия, Словакия, Сербия, Польша, Украина, Россия и Белоруссия – родственники. Это факт. Потому как исторической базой данных государств были древнеславянские племена. Языковая и антропологическая база одна. И как бы ни пытались подчеркнуть языковые различия националисты этих стран (да, они есть из-за влияния более близких извне культур), но основная база одинакова. Посмотрите географическую карту – сколько схожих, идентичных названий с этимологией слов. Культурный обмен между славянами на основе славянской идентичности происходил тысячелетия. Таких примеров миллионы. Сходств значительно больше, чем разностей, которые формировались под влиянием прежде всего внешних факторов. Элиты этих стран были взаимосвязаны. Огромное количество браков как среди элит, так и среди обычного населения. Польша, Чехия, Сербия чуть раньше оформили свою государственность, но база та же. На это повлияли многие и прежде всего геополитические факторы, факторы религии и другие исторические моменты. Все эти государства уже утрачивали государственности и возрождались вновь. Россия и Украина вышли из одного гнезда Киевской Руси. После её падения центры геополитического влияния земледельческой зоны сместились подальше от кочевой степи, поэтому Польша и Москва стали раньше формировать свои государства, а Украина вплоть до XVII века находилась под жестким влиянием кочевников. То есть у Польши и России было больше времени на формирование государственности, чем у наследующей Киевскую Русь Украины. В кухонных спорах украинские националисты, да и вообще различные националисты, приводят примеры каких-то отличий, но все они вырваны из контекста причинно-следственной связи, о которой они банально не знают или не хотят знать. На примеры их «разностей» любой историк приведет в разы больше примеров «одинаковости», еще и расскажет о причинно-следственных связях этих разностей. Но спорить с националистом непродуктивно в принципе, потому как всё в нем завуалировано любовью к родине, и эта любовь часто слепа и политизирована. Примитивизм споров иногда удивляет, и как только включается научный метод в разборе конкретного суждения, националисты пытаются перепрыгнуть на другое событие и завязать другой спор. Всё бессмысленно, потому как у них нет общего восприятия мировой истории, они мало знают историю окружающих народов и государств и интересуются лишь политизированной историей своего. По моему личному мнению, непонимание исторического процесса националистами – это вопрос недостаточности образования, и не более. Однобокое восприятие конкретного эпизода в истории без соотношения его с параллельными процессами, без связи с глобальными процессами ведет к узости суждений. Ситуация напоминает, как и в примитивной философии или экономике, булгаковского Шарика: «Всё просто, взять всё и поделить».

Для истории России и Украина характерны взаимосвязи, притом почти во всех вопросах. Эти взаимосвязи огромны. Да, не всегда они однозначны, часто взаимообидны. Но нет однозначно правых и виноватых потому, что политика – это прежде всего борьба за власть конкретного человека и окружающей его группы, а потом лишь подтягиваются аргументы того, почему именно тот или другой должен быть у власти. На политику влияет множество факторов. Однако они по значению в подавляющем большинстве случаев формируются последовательно по уровням: от личного к общественному. Богдан Хмельницкий создавал Гетманщину не оттого, что он с детства любил Украину и украинцев (понятия нации тогда не было), а потому, что прежде всего боролся за свое, за свою власть. Иван Грозный воевал не за Московию и Русь, а за свое место, так как потеря его означала смерть. Петр Первый рубил головы стрельцам не за любовь к русским или православным, а потому, что они угрожали его власти, его существованию. Всё начинается с личного момента, а лишь потом переходит в общественное, государственное, когда уже отступление назад означает почти смерть, когда политик из личности перерастает в государственного деятеля и свое личное начинает ассоциировать с государственным. И когда это перерастание происходит, тогда политик начинает отстаивать государственное как свое, чему есть бесчисленное подтверждение в истории каждого политика, каждого государственного деятеля. И это не учитывается научно обычными людьми или учитывается лишь глубоко интуитивно. Поэтому наука прагматично относится к истории и исключает чувственную связь, оценивая факты в причинах и следствиях. А политика вносит в науку истории чувственное, желая на этих чувствах сформировать какую-либо группу или сообщество. Поэтому политические события следует оценивать трезво, прагматично, без чувственных аспектов в фактах, исходя из их причин и следствий, оборотной медалью которых являются выгода или убыток для конкретной личности или государства.

В современной украинской истории больше чувств и политики, чем самой истории. В школах Украины преподают национальную историю, которая мало того что написана авторами из изгнанной диаспоры вроде О. Субтельного и прочих, так еще и наполнена чувством постоянного национального унижения и «гнобления». Такая чувственная история не продуктивна, потому как закладывает целым поколениям комплекс обиженности и ущербности, а также желание отомстить. Но мстить кому? Русским за царизм? А царь-то был русский? Может, Екатерина II была русской? России за коммунизм? А был ли Сталин русским? А как же Хрущев, Брежнев и Черненко? А как же 3,5 млн членов КПУ? Национальный окрас истории в современной Украине делает ее смешной и унизительной. У Украины есть фактическая история, которая представляет историю в сухих фактах, в прагматичных, не в красочных и чувственных, причинах и следствиях. Но в Украине я почти не встречал незаангажированных взглядов. Поэтому читать про одни и те же события необходимо разные источники, противоположные источники, лучше несколько – тогда начнет проявляется правда. И факт в том, что история Украины, России и Польши очень близки и взаимодополняющие. И невозможно вычеркнуть из истории целые пласты, как сегодня пытаются сделать в Украине, оставляя лишь черный чувственный взгляд на целые периоды истории. Не всё в истории СССР было пагубным для Украины. Не всё в истории Российской империи было пагубным для Украины. Мало того, там было много полезного. И чем больше пройдет времени, тем сильнее это полезное будет проявляться, потому как, зачеркнув историю, общество утрачивает опыт, наступая на «те же грабли» и требует восстановления памяти. И история современной Украины это доказывает. Сравните рост экономики, промышленности, науки, образования, населения в Советской Украине с периодом ее независимости. По прошествии 30 лет уже невозможно всё спихнуть на «кровавое наследие Совка». При этом кровавом Совке всё росло, а где этот рост теперь? Прошло 30 лет! Депопуляция в постсоветской Украине только на 2013 год достигла 6 млн человек. В 1991-м было 52 млн, а сегодня? Затмили голодомор 1932–1933 гг. Теряла ли Украина территории при «проклятом Совке»? Ездили ли «совки» на черновые работы или руководили по всему миру постройкой огромных инфраструктурных объектов, электростанций, плотин и заводов? Что полезного вынесли и сохранили из истории СССР? Какой опыт внедрили? Китай принял доктрину «70 хорошего и 30 плохого» и взлетел до небес за эти 30 лет, а мы? В 2014 году «победил» Майдан на почве недовольства засильем коррупции и желания жить как в Европе. Где побежденная коррупция после семи лет победившего майдана и «помощи» новых избранных западных союзников? Где членство в Европейском союзе? Нет. Почти всё оказалось обманом и использованием Украины в геополитической борьбе. Если бы мы уважительно относились к своей истории, а не сформировали ее в современном виде лишь на почве национального унижения, то вынесли бы из всего предыдущего полезный опыт и применили бы его на практике, как это сделал Китай. Но мы вычеркнули и заплевали историю, пожиная сегодня результат однобокого переписывания. Какую пользу несет современная переписанная история, которую преподают в учебных заведениях Украины? Что Россия враг? Сможет ли эта история сохранить государственную независимость Украины, противопоставляя Украину России? Что она даст, кроме фронта борьбы между США и Россией, что она дает, противопоставляя себя геополитическим предрасположенностям Украины? Выиграет ли от этого страна? Только проиграет, как и показывают по факту последние 30 лет. Мы потеряли почти во всем, спустившись с первой десятки мест в мире до уровня захудалой аграрной державы, сырьевого донора. А что дает России такое 30-летнее развитие Украины? Пользу? Она также потеряла многое, но сегодня в ней хотя бы происходит осознание своего геополитического положения. В отличие от нас, она меньше плевала на историю, хотя и остановилась ненамного раньше нас, а мы продолжаем плевать. Нет страшнее разожжённой распри между братьями: мы ругаемся и уничтожаем друг друга, а прибыли получают на офшоры другие.

Братьями потому, что Киевская Русь была единым государством и все князья именовались Рюриковичами. Данило Галицкий тоже был Рюрикович, как и Иван Грозный через 300 лет. В более поздний период вся элита была шляхтичами или боярами, потомками элит Киевской Руси, пусть даже будучи под вассалитетом у разных суверенов. У нас с Россией одна религия – православие. А Острожская Библия, созданная в Остроге (посмотрите, сколько схожих названий в славянском мире) Иваном Федоровым с участием ректора Острожской академии Мелетия Смотрицкого на вотчине Константина Острожского, стала одним из столпов православия. Гетманы Украины хоть и исходили из личных интересов, всегда принимали в том или ином ракурсе участие не только в близких отношениях с Россией (или Московией), но и участвовали в ее развитии. Многие видные деятели России в самых высоких рангах были выходцами из Украины. И не только в России, но и в СССР. В заселении Сибири и Дикой степи огромную роль сыграла миграция украинского населения. Равно как и в развитии портовых городов Украины принимали участие русские и евреи, греки. А степь Украины, Донбасс заселялись не только приведенными русскими крепостными, но и колонистами с других стран: Греции, Германии. Тот же Потемкин, уничтожая Крымское ханство и подчиняя Дикую степь, использовал сформированные из запорожских казаков полки. И, несмотря на недавнюю «память» Ивана Мазепы, они ему помогали. А если вы заинтересуетесь Мазепой, обратите внимание на количество крестьян, принадлежавших ему как в тогдашней Малороссии, так и в Великороссии. Спроецируйте на современные отношения олигархов и власти. И вам многое станет понятно. (Вы вспомните английское отношение к истории: не следует слишком политизировать личность, чтобы потом не выглядеть глупо и не доказывать, «предатель» он или «герой». Личные мотивы прежде всего.) Многочисленные русско-турецкие войны, покорение Кавказа, разделы Речи Посполитой (И. Паскевич) – во всем участвовали украинцы. И неизвестно сегодня, на каких направлениях их было больше, чем русских. В Одессе, в самом центре, стоит памятник Дюку Ришелье. Он кто? Генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии (так называлась в действительности его должность) и «русский» захватчик Украины или отец-основатель Одессы? Ненужное – умолчать (шутка). Но это официальная позиция нынешней государственной историографии Украины, где за одно слово «Новороссия» можно получить по морде, как будто это выдумано. И вопрос здесь не в желании сепаратизма, а в банальном отрицании исторического факта. Именно отрицание истории и фактов наиболее вызывает желание отгородиться от фальшивости, от мракобесия, – сепаратистское желание. Но если этот факт логично включен в историю и признается, то снимается сама проблема сепаратизма.

Далее. Посмотрите на участие украинцев в Гражданской войне в России. Из сегодняшней украинской историографии чуть ли не кажется, что большевики-русские захватили Украину. Но это банальная ложь. Украинцы также во множестве представлены в коммунистическом движении. Обратите внимание на два почти одновременных события 29 января 1918 г. – замалчиваемое ныне в Украине Январское восстание в Киеве и распропагандированный Бой под Крутами. Сопоставьте потери, количество расстрелянных после, идеологическую «подкованность» сторон, и у вас не будет никаких сомнений в том, что и украинцы принимали активнейшее участие в Гражданской войне на стороне большевиков. Участие украинской бедноты сыграло огромную роль в приходе большевиков к власти в Украине. (В семье моей прабабушки братья воевали по разные стороны баррикад на Винничине. Один был с большевиками, второй с «орликами».) Петлюра лично участвовал в расстрелах после Январского восстания, но уже через пару дней после подавления сам был вынужден уйти из Киева, отдав его большевикам. Сегодня всю трагедию пытаются политически причесать под новую украинскую националистическую доктрину, обвиняя русских или евреев, как будто среди украинцев не было большевиков.

А сколько украинцев воевало на стороне Красной Армии? Миллионы. И сегодня эта память стирается повсеместно. На ее место пытаются продвинуть завоевания УПА, которая (по максимальным оценкам – 50 тыс. человек) больше занималась уничтожением собственного несогласного с ними населения и национальных меньшинств – поляков, евреев и русских. Хотя националисты и руководствовались любовью к своей родине.

Украину необходимо примирить со своей историей. Нужно перестать бросаться с одной стороны в другую и понять, что история не может быть только «хорошей» или «плохой». Следует перестать стирать одно, а превозносить другое, потому как без такого примирения история становится однобокой, а опыт забываемой истории теряется. Необходимо помнить, что чем стабильней страна, тем меньше страха в ней перед своей историей, тем ее история разнообразней и несет больше опыта. А не так, как в молодой Украине. Пришла одна власть и стерла историю предыдущей, сделав ее пагубной и подверженной забвению. История – это прежде всего память. А если здесь помнить, а тут не помнить или помнить лишь плохое, то это уже не память и не история, а пропаганда, которая несет лишь агитационный опыт, заменяя реальный исторический. Поэтому и однобокая история, преподаваемая в современной Украине, больше похожа на какие-то стенания и сплошные «гнобления». Вбивание ее людям в голову автоматически формирует комплекс ущербности и обиды, неспособности к своей собственной государственности.

История России и Украины взаимно проникновенная. При сведении ее к фактам, без политики, вы поймете, что украинцы и русские – близкие братские народы. Хотя сегодня и разные. И свары между родственниками бывают похлеще, чем между малознакомыми людьми. Украине необходимо воспринимать Россию как младшего брата, который стал большим человеком. Так же, как Великобритания воспринимает США. И огромную роль в этом сыграли место, география. Есть то, что есть. Географию не изменишь. Невозможно прорыть Атлантический океан между Россией и Украиной, нельзя поменять геополитическую сущность Украины или России. Они обе классические сухопутные державы, дополняющие друг друга и лежащие на одной геополитической платформе. А геополитическая сущность основополагающая. Тот, кто идет против нее, подвержен забвению. В десятки раз более мощные, чем современная Украина, державы мира, которые пошли против своей геополитической сущности, противопоставили себя в противоположность географии, пали.

Германия никогда не может выиграть войны на два фронта. СССР, мощнейшая держава мира, разорвав хрущевской ревизией сталинизма отношения с Китаем, получила мощнейшего по протяженности границы оппонента с 1960-х годов, что ускорило его падение. И таких примеров сотни, когда держава следует против своей геополитической предрасположенности и входит в режим падения.

Та же Финляндия, находясь в геополитическом и экономическом влиянии Евразийской геополитической платформы, смирилась с потерей Выборга по результатам 3-месячной Советско-финляндской войны 1939-1940-х гг. и не особо активничала во Второй мировой войне, понимая последствия. В 1944 г. перешла на сторону союзников, поэтому сохранила свою государственность. Выборг и окружающая Карелия являются стратегической территорией для главного, со времен Петра, порта Санкт-Петербурга. После Второй мировой войны Финляндия не вступила в НАТО, осознавая, что этим она создает не только угрозу СССР, но и, прежде всего, своей государственности. Элиты Финляндии поняли свое геополитическое положение и сохранили государственность, заключив с СССР в 1948 г. «Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи». Урхо Кекконен, президент Финляндии, правивший 25 лет и находившийся в элитах власти свыше 30 лет, проводил крайне нейтральную, взвешенную и добрососедскую внешнюю политику по отношению к СССР. Заключал выгоднейшие экономические договора со времен Сталина и позже с СССР. Умнейший человек, который взвешивал все выгоды и угрозы геополитического положения Финляндии, хотя и вышел из рядов белофиннов. Используя геополитическое положение, «не зарываясь» с бо́льшим, а используя его выгоды, он сделал из Финляндии одну из самых процветающих стран мира. Вот с кого необходимо брать пример Украине. Здесь очень много схожего с возможной Украиной: и большая протяженная сухопутная граница, и потеря Выборга, как Крыма в 2014 году. Но в Украине это всё ярче и больше. Тот же Крым для России имеет стратегическое значение. Это огромный авианосец, прикрывающий весь бассейн Черного моря. Крым – ключ от Евразийской геополитической платформы. Потеря контроля России над Крымом – это риски дальнейшей потери Кавказа и Кубани, потому как порты Черного моря смогут беспрепятственно перебрасывать войска в глубь Дикого поля, и не только войска, но и бегущий «транзит». Крым для России – самый ключевой момент безопасности. Россия без него встанет на путь центробежности и потери территорий, восходящий к Петровским временам. Было бы наивно думать, что Россия оставит Крым Украине в 2014 году, фактически передав его американцам по результатам Майдана – своему главному геополитическому сопернику. Конечно, если бы украинские правители и элиты не были бы банальными хапугами и ворами на протяжении 30 последних лет, а Крым оставался бы украинским, это давало бы огромные преференции и возможности Украине. Но личные интересы элит Украины превыше государственных и ориентированы на ограбление страны (хотя это более глубокий вопрос: когда общественное начинает превалировать над вынужденным личным). О Крыме им надо было думать до 2014 года, до жесткой смены ориентации и передачи Украины под почти фактическое колониальное управление США. Когда мне после аннексии Крыма заангажированные национализмом люди задавали модный и одновременно глупейший популистский вопрос: «Чей Крым?» – я отвечал: «А ты сходи туда и посмотри». После многих событий 1991 года, падения СССР, расширения НАТО, нарастающего геополитического соперничества морских и сухопутных держав, Россия уйдет из Крыма только в результате полномасштабной ядерной войны. Да и при таком сценарии владение Крымом всегда будет в плоскости Евразийской геополитической платформы. Если было бы по-другому, то Великобритания бы уже давно владела Крымом. Но география планеты говорит о другом. В Великобритании дураков нет, и это стало понятно по результатам Крымской войны (1853–1856 гг.). Захватить тяжело, но возможно, а удержать – нет. Крым для Украины как Выборг для Финляндии. Необходимо думать о мирном договоре и о том, что возможно выторговать у России за документальное и официальное признание Крыма российским. Потому как чем дольше Россия владеет аннексированным Крымом без договора, тем меньше получит Украина, ведь Россия прагматично будет считать свои затраты. Но украинские элиты заняты популизмом, играя на руку США и морским державам. Деградация власти и элит Украины за 30 лет дошла до того, что им проще получать и разворовывать западные кредиты, чем взращивать свою экономику и собирать налоги. Сегодня происходит колониальное экономическое развитие Украины. Украсть легче с кредита, чем с развития своей экономики. Так быстрее и проще. А для западных морских держав, США и партнеров украинские нынешние элиты развивают идею, что они смогут распропагандировать среди населения войну с Россией. Поэтому договор с Россией о Крыме сегодня рассматривается очень призрачно и служит лишь предметом торга в очень узких кругах элит для давления при получении новых кредитов. Одна часть населения Украины озабочена возможностью гражданской войны, а националистически ориентированные обыватели пребывают в иллюзии «возможного» возврата Крыма и примитивных разговоров о фантасмагорическом на сегодня распаде России или захвате Китаем России (также прочий бред, исходя из украинской пословицы: «Дурень думкою багатіє, та ще й чужою»). Но геополитическое значение Евразийской геополитической платформы предрасполагает к экономической интеграции. И это уже четко понимают элиты Китая («Один пояс – один путь»), России и Германии. Ни смерть Путина, ни смерть Си, ни переизбрания или поверхностные смены элит в этих странах не могут затмить понимание значения геополитических, экономических и интеграционных процессов в Евразии и на Евразийской геополитической платформе. Эти процессы начались и с каждым годом набирают обороты.

Чем дольше Украина находится на отшибе этих процессов, тем выгоднее США и морским державам, тем в больший упадок загоняет себя Украина. Если Украина и далее будет идти тем путем, которым идет сегодня, путем конфронтации с Россией и ее наращивания, тем больше она рискует потерять территории и в конечном итоге свою государственность. Украина для США лишь фронт геополитической борьбы с Россией и Китаем. А скоро и с Германией. Украина – один из фронтов, оттягивающий смену доминирования морской парадигмы над сухопутной. Фронт, благодаря которому США пытаются удержаться у штурвала мировой гегемонии. Но география и развитие технологий неумолимо делают свое дело. Оставаясь фронтом для США и России, Украина сползает к войне. И не просто к войне с Россией при поддержке США, а к гражданской войне, когда оба геополитических соперника будут воевать в Украине руками самих украинцев. Маленькая апробация развития этой ситуации уже происходит на Донбассе. Разрастание конфликта Донбасса, расползание на всю территорию Украины по Днепру крайне невыгодно ни Германии, ни Франции, да и Польше, потому как это вызовет огромные риски для их экономик, новый виток миграции, запустит турбулентные вихри дестабилизации. Мало того, надежды США и Польши на формирование Балтийско-Черноморской дуги как буфера окончились крахом с удержанием власти в Белоруссии А. Лукашенко. А по прошествии года и более момент утерян. И тут вопрос уже не в Лукашенко, а в том, что население Белоруссии не желает повторения у себя украинского сценария и превращения своей территории в буфер и фронт геополитического соперничества. Лучше санкции, рестрикции и холодная война, чем ее горячая стадия.

Засилье идеологии, заявленные на весь мир и поддерживаемые санкциями и рестрикциями против авторитаризма западные «ценности», гендерное равенство, «свобода» личности и проч. будут вступать в противоречие с реальностью. США повторяет путь СССР, когда засилье заявляемой идеологии разошлось с реальностью. Это засилье уже перешло во внутриполитический спор в самих США, дисбалансируя внутриполитическую жизнь. Борьба Трампа и Байдена поднимала вихрь этого дисбаланса с 2017 по 2021 год. Даже приняв курс на успокоение вызванных противоречий, американский истеблишмент потратит такое же время – минимум четыре года. Но эти четыре года будут работать на китайскую экономику, которая вытягивает ресурсы из-под влияния США, уменьшая их мировое значение. В таких условиях мир всё более приходит к паритету состояния 1991 года, когда он был двухполюсным. В этом есть одно маленькое «но», значимое для США. Население США с 1991 года увеличилось на 70 млн человек. Даже при «уравнивающем» вымирании 20 млн славян после 1991 г. на территориях постсоветского пространства, останутся 50 млн «американцев», часть из которых мигранты. И это качественно другое население, чем в Китае. Оно рассчитывает на блага американской цивилизации. Однако за эти годы производственная база, многие экономические тягловые отрасли, за исключением производства вооружений, ушли в Китай и обеспечили работой китайское и азиатское население. Пятидесятимиллионный дисбаланс населения, которое желает хорошо жить, с накладывающийся на него идеологией «равенства» является миной замедленного действия в США. «Фитиль» этой мины разгорается от постоянно и постепенно расходящейся пропагандируемой идеологии с реальной жизнью. Пока этот фитиль гасится постоянно увеличивающейся частью расходной частью бюджета США, «дорисовыванием» финансовых инструментов. В 2022 г. бюджет США достигнет наибольшего уровня расходной части со времен Второй мировой войны в сравнении с доходной, что ярко демонстрирует напряжение американской экономики. Как США преодолеют этот дисбаланс, вопрос очень спорный (новой войной или новым издутием экономического пузыря), но факт в том, что такие процессы сопровождаются значительным расслоением общества со всеми исходящими производными. И где здесь финансируемая США Украина, которая за последние семь лет после Майдана уже привыкла реагировать на помощь и кредиты США и МВФ как на личную «победу», не обращая внимания на сворачивание своей экономики? Куда ведет такой путь Украину? Что будет происходить здесь, когда увеличится конфронтация с Россией? А это тот путь, по которому идет сегодня наша страна. Что произойдёт, если США уменьшат свою финансовую поддержу, уравнивая отток денег из Украины на офшоры и свою реальную помощь? Смена власти и новые потрясения? Ориентация украинских элит на внешнюю помощь, а не на развитие своей экономики создает огромные риски для государственности Украины. А для развития своей экономики необходимо разворачиваться к своему местоположению на Евразийской геополитической платформе, возобновлять отношения с Россией. Ведь даже в условиях «войны» украинских властей с Россией, максимального урезания экономического взаимодействия Россия остается одним из главных рынков сбыта Украины, одним из первейших партнеров по импорту и экспорту. Ясно одно: чем дольше продлится такой разворот, если, конечно, вообще начнется, тем более ослабнет экономика Украина и тем меньше страна получит выгод от начавшихся уже процессов интеграции Евразийской геополитической платформы.