– Ты замечательный, Женечка. Как же ты тонко понимаешь мир, людей!.. И, тем не менее, я тогда чуть ли не отреклась от своих родных… корней, как ты говоришь. Фамилию я взяла первую попавшуюся. Ткнула, в наугад раскрытую книжку… помню, это были какие-то детские сказки. Там про воробья было. Вот и решила стать Воробьевой.
– Это – судьба! – проговорил я и постарался придать голосу веселость.
– Наверное… – не очень уверенно согласилась Тонечка. – Но что тогда было!
– А что было? – продолжал я веселым голосом.
– Был скандал! Понаехали родственники, меня ругали, меня уговаривали вернуть все назад, грозили отобрать и сжечь мой паспорт! Какое там!
– А Аня, – спросил я, понимая, что сестры настолько близки, что мой вопрос не будет неуместным, – как она отнеслась к твоей… к твоему поступку?
– К моей выходке, ты хотел сказать? – произнесла Тонечка уже совсем весело.
– Черт возьми, – возмутился я, – ты научилась читать мои мысли!
– Это нетрудно. Это совсем не трудно.
Немного помолчав, Тонечка продолжила:
– Анечка была между двух огней. Она не была за меня, не была за дедушку. Она просто хотела, чтобы мы не ссорились.
Я еще немного помолчал, а потом продолжил свою прерванную мысль:
– Вот видишь, хорошая моя, как все это непросто? И я тебя очень хорошо понимаю. Хочешь, я попробую кое-что угадать?
– Конечно хочу!
– Ты, возможно, и хотела бы все вернуть назад, но почувствовала, что это будет немного… фальшиво. Это как у людей, чужих людей, у которых одинаковые фамилии.
– Мысли умеешь читать ты, Женечка какой-то! – согласилась моя откровенница.
– Да нет, милая моя, мы просто можем мыслить параллельно. Как бы там ни было, – продолжил я, – но ведь ты не хочешь повторения?
– Да, Женя, – посерьезнела Тонечка. – Не хочу повторения. И еще я очень не хочу повторения ошибки Ани.
– Ты очень умный и очень добрый человечек, Тонечка… Тонечка Воробьева. Ты все, все понимаешь. Теперь давай посмотрим на меня.
Я ожидал веселого Тонечкиного: «Давай посмотрим!», но я ошибся. Она очень серьезно относилась к тому, что я говорил, слушала и молчала.