– Я не мог допустить, чтобы мисс Оукенхёрст обо всём узнала и предала мою жизнь огласке. – Торндайк удручённо улыбнулся. – А что касается вас, – что ж, вы стали невольной свидетельницей нашего превращения. Никто не должен был знать о нём. Поэтому, хотя я весьма сожалею об этом, вы обе должны умереть. Вы умрёте здесь и сейчас, Флоренс Оукенхёрст – на больничной койке. Обещаю вам, что она ничего не почувствует, если не будет сопротивляться. Что же касается вас, боюсь, мне сложно представить, чтобы вы отказались от сопротивления.

– А Птолеми? – спросила Мерси.

– А что с ним?

– Почему вы убили его?

Торндайк наморщил лоб:

– Я не виновен в смерти Птолеми. Разве вы до сих пор этого не поняли?

– Тогда это не вы убили Джезебел и похитили Филандера?

– Конечно нет. Про барышню по имени Джезебел я слышу впервые. – Его лицо прояснилось: – Ах, мисс Амбердейл, вы думаете, что, если уж я явился к вам, я способен ответить на все ваши вопросы?

Левая рука Торндайка покоилась на его сердечной книге, правой же он приглашающе махнул одной паре ножниц. Мерси кинулась в сторону, в то время как ножницы ринулись на неё с полки – серебристая молния, траекторию которой она едва могла отследить. Лезвие воткнулось в корешок одной из книг, стоявших на полке позади неё, издав при этом глухой треск. Этот треск эхом отразился от стен лавки.

Торндайк вздрогнул, словно его вдруг ударили: библиомантам, портившим книги, грозила потеря дара. Каждая книга, пострадавшая по его вине, причиняла Торндайку физическую боль.

Следующие ножницы, направленные на Мерси, приземлились на расстоянии ладони от девушки. Везде в лавке стояли и лежали книги, некоторые стопки были высотой с пятнадцать-двадцать томов, и Мерси не оставалось ничего другого, как использовать их в качестве укрытия. Каждая следующая пострадавшая книга усиливала чувство вины в ней. Все книги Валентин отбирал собственноручно. Даже понимая, что спасает свою жизнь, Мерси воспринимала происходящее так, как будто она коваными сапогами топчет память о приёмном отце.

За следующие минуту-две Торндайк выпустил в Мерси ещё две пары ножниц. Мерси отражала их нападение слабыми ударными волнами, которые меняли траектории их полёта, но одновременно скидывали на пол книги, лежащие на одном из столов. Ни одна из книг не порвалась и не развалилась, тем не менее Мерси ощущала сильную отдачу, как будто ей заехали ногой в грудь. Её противник, похоже, тоже начал сомневаться в том, стоит ли сражаться в полную силу в окружении стольких книг.

– Нужно ли напрасно разорять лавку? – произнёс он, причём Мерси показалось, что тем самым он предлагает ей сдаться и добровольно дать себя убить. Впервые она засомневалась в том, кто же из них двоих сумасшедший, Торндайк или Малахайд. Возможно, Торндайк замахнулся на Флоренс с ножницами в руке и при этом неожиданно превратился в Малахайда. Вероятно, когда Мерси неожиданно появилась у Флоренс, Малахайд скорее растерялся, чем разгневался. Да, Малахайд напал на неё, но, с другой стороны, это была прежде всего самозащита. В отличие от нападения Торндайка на Флоренс с целью прикончить её.

«Торндайк теряет над собой контроль», – подумала она. Но могла бы она обратить его превращение в Малахайда здесь и сейчас в свою пользу? Малахайд не был библиомантом и не стал бы церемониться с лавкой и её библиотекой. Хрен редьки не слаще.

Подняв с пола упавшие ножницы, Мерси выставила их перед собой, словно кинжал, и, держась возле стены, снова направилась к задней комнате, удерживая Торндайка в поле зрения.

– Вам не удастся сбежать, мисс Амбердейл.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она. Ещё три шага до прохода. Она слышала шорох и стоны. Там, внутри, Темпест отчаянно пыталась освободиться от пут.

– Сначала уничтожить вас, потом девочку. Что мне ещё остаётся?

– И вы думаете, никто не обвинит вас в этом?

– У вас есть могущественные враги. У старой китаянки длинные руки, её власть простирается далеко за пределы Лаймхауза. Все это знают.