Снова вижу серые комбинезоны, снимающие с импровизированного креста мученика-Пользователя в набедренной повязке, со взрезанными стигматами на руках и ногах.
Качается в волосах терновый венец.
Боты чавкают в густой жиже.
Он истёк своей живой кровью за одно из таких чудовищ...
Что ж, посмейся, Сенатор, пока у тебя ещё есть такая возможность.
Подозреваю, ты сам не заметишь, как лишишься её.
И ты погибнешь от своего собственного оружия.
Если Воля и есть Власть, то не над другими, а над самим собой.
Ты забыл об этом, Сенатор.
А ещё ты забыл о том, что Воля – не инструмент, а мощное оружие, которое могут применять только умелые руки. Потому как Воля – это свобода, но Сила Воли – ограничение.
И если ты не закалишь свой меч, он обратится в прах.
Что ж, уважаемый Сенатор, вы поставили меня перед совершенно определённым выбором – жизнь или смерть.
Разумеется, ответ мой очевиден.
Разве смогу я отречься от солнечного света и свежего воздуха, отрадного существования среди себе подобных и всего такого прочего?
И я, несомненно, буду наслаждаться всем этим. Как вы говорите «получать эмоцию удовольствия».
Долгие годы. Очень долгие.
Может, миллионы лет, может, сотни миллионов...
Кажется, это называется «вечная жизнь», если не ошибаюсь. А ведь вы о ней ни разу не упомянули.
Не власти и не удовольствий на самом деле ищут люди, а вечной жизни!
В загробном ли мире, в череде перевоплощений или в распаде на нейроны Киберсети. Только ради неё копят и берегут свой жизненный опыт.
И только надежду на неё, стыдливо тлеющую в душах даже таких отъявленных реалистов, как мы с вами, люди боятся потерять. Не так ли?
А тем, кто предвидит для себя недосягаемость вечной жизни, остаётся лишь пытаться заполнить свой короткий век максимальным количеством чувственных утех.
То же делаете и вы.
Вполне обоснованно. Ведь вам не дано будет жить ни в своих далёких потомках, ни в славных делах, дни ваши продлевающих.
Почему?
Всё предельно просто.
То, что вы делаете сейчас с Пользователями, с собою вы сделали уже давно. Столетиями грабя и уничтожая народы ради тех самых эмоций удовлетворения – ощущений власти и вседозволенности.
Этим вы давно и безвозвратно отключили собственное сознание.
Потакая своим страстям, вы не видите, что стремительно приближаетесь к гибели. Вы полагаете, что, лишив воли всё оставшееся или созданное вами заново человечество, будете обладать неограниченным могуществом?
Это не совсем так.
Ведь при наличии абсолютной власти нет места никаким условностям,запретам и границам. Я прав?
Границы же, моральные, этические, какие угодно, – топливо не только для воображения. Но и для воли. Для Силы Воли.
Боюсь, вы, Сенатор, недооцениваете важность этого «примитивного эмбриона власти».
Воля без власти отнюдь не пустое место.
В то время, как власть без воли – всего лишь возможность без воплощения, воля, сама по себе, – это мощная сила, устраняющая препятствия на пути к цели.
Как добрый клинок ржавеет от бездействия, так воля иссякает без преодоления.
Ещё раньше, чем последний «индивид» будет уничтожен, вы в один прекрасный момент обнаружите, что бесконтрольная власть стёрла все имевшиеся когда-то границы дозволенного, уничтожила сами понятия запрета и порока.
Ваши изощрённые желания поблекнут, не встречая ни противодействия, ни порицания, и запас их истощится.
И вот тогда, уважаемый Сенатор, вы поймёте, что не вся возможная власть сосредоточена в ваших руках. Вы не властны подогреть собственное воображение, оживить вашу собственную волю к получению удовольствий.
У вас не будет власти над самими собою!
Чтобы исправить это досадное недоразумение, вы неизбежно воспользуетесь функционалом Нейросети. Вы сами станете собственными Персонажами!
И, по отлаженному миллионами жертв алгоритму, уже ваше сознание, неведомо от вас, будет разрушено.
Ваша гибель неминуема, Сенатор.
А я, пожалуй... предпочту задержаться на этой планете подольше.
***
Солнечные пятна причудливо разрисовали небольшую парковую лужайку. За душистыми зарослями акации прячутся посыпанные песком дорожки и ажурные скамейки. На скамейках отдыхают нарядные горожане, по дорожкам снуют дети на велосипедах, собаки на поводках, бегуны в спортивных костюмах.
В моей руке мяч... Откуда?
Вау! Боковым зрением замечаю сокрушительный четырёхлапый вихрь, готовый сбить меня с ног в следующую секунду!
Длинные уши развеваются по ветру, в ощеренной пасти радостно болтается язык, короткие ножки мелькают, как спицы велосипеда.
Моя собака?
На раздумья нет времени! Иначе этот реактивный сгусток энергии кинется прямо на меня.
Широко замахиваюсь и кидаю мяч через лужайку.
Такса ловко тормозит на развороте и уже мчится вслед за добычей, вытянув от восторга хвост, как антенну.
Хлопаю себя по коленям и громко смеюсь.
Две дамы в красивых шляпах синхронно оборачиваются, качают широкими полями и тоже улыбаются.
Что это? Слышу своё имя!
Ищу глазами и вижу девочку лет семи-восьми. Она стучит себя по голове, показывает на меня и разводит руками.
Кажется, я сделал что-то не то...
Ах, ну конечно! Это же соседка Лиз! Она старше меня на полтора года, и именно с ней я только что играл в мяч.
А такса – это её собака, и собаку зовут... её зовут...