Анализ, стиль и веяние. О романах гр. Л. Н. Толстого

В произведениях Успенского конца 80-х годов мы неоднократно сталкиваемся с резкой критикой основ буржуазной семьи и с противопоставлением ее крестьянской трудовой семье. Успенский акцентирует внимание на том, что он ясно видит «суровую действительность народной жизни» и вовсе не идеализирует тяжелую жизнь крестьянки в условиях капитализма. Однако он выделяет из этой действительности «сущность народного строя», которая, по его мнению, заключается прежде всего в трудовой основе жизни всей крестьянской семьи и в тесной связи ее с общественной, мирской жизнью всего крестьянского общества. Своим очерком Успенский стремился донести, что трудящийся человек ни при каких условиях не может быть «нолем»…

Материалом для рассказа послужили актуальные события того времени: крах нескольких банков и выявленные в них хищения и растраты. Газеты 1883–1884 годов были заполнены сообщениями о банковских злоупотреблениях. Общественное внимание особенно привлекло судебное разбирательство против директора И. Г. Рыкова и его сообщников, начатое в связи с банкротством банка в городе Скопино. Мошеннические действия этих банковских «деятелей», обнаруженные на суде, были восприняты современниками как яркое проявление капиталистического хищничества…

Все, что изложено ниже, пришло мне на ум совершенно неожиданно и спонтанно. Читатель, пожалуйста, не удивляйся отрывочности этих случайных воспоминаний. Это произошло потому, что воспоминания нахлынули на меня в самый неподходящий момент. Я как-то шел по Невскому в морозный зимний полдень, погруженный в свои мысли и заботы, не замечая ни толпы, ни давки, не слыша ни единого звука, кроме тех, что звучали в моих молчаливых размышлениях. И вдруг на углу одной из улиц, впадающих в Невский, я увидел сплошную массу народа разных званий и сословий: барышни с портфелями нот, рыбники с посудинами на головах, чиновники, офицеры, а среди улицы – множество остановившихся экипажей, карет, извозчиков и ломовиков, и все это скопилось в одну кучу…

— Я говорю, — уже давно произносил старичок, который продавал свечи на рынке, обращаясь то к Шлойме, то к женщинам, и его поддерживал керосинщик, — нужно набрать воды в рот и молчать. Когда мы наконец увидим землю Израиля, тогда наши уста откроются, и мы вспомним обо всем. Разговоры сразу стихли. Что-то огромное, светлее дня, на мгновение ослепило всех. Улица бурлила — люди кричали, торговали, клялись, и только здесь, в этой маленькой группе, происходило нечто величественное и трогательное, вызывающее слезы печали. Слов не было. Одно священное имя земли Израиля затмило все слова и зазвучало радостным, дорогим лозунгом…

Историческое сочинение «Первые Романовы» польско-французского историка Казимира Валишевского на сегодняшний день считается одним из самых захватывающих изложений истории России в период формирования династии Романовых, написанным иностранным историком. Текст работы представлен в обновлённом варианте и с использованием современной орфографии.

Данная книга является первой частью автобиографической трилогии Л. А. Чарской, писательницы, которая пользовалась большой популярностью в начале ХХ века. В последнее время возродился интерес к ее творчеству, благодаря способности Чарской сочетать захватывающий, порой даже авантюрный сюжет с глубоким психологизмом своих персонажей. Описывая чувства девочки, отправленной в Павловский институт в Петербурге, Чарская погружает читателя в атмосферу замкнутого женского учебного заведения, не избегая при этом темных и иногда трагических аспектов их жизни.