А через некоторое время я не выдержала и отключилась, но на этом всё не закончилось: я была абсолютно чёрным сгустком материи, постоянно бурлящим, и летящим в бесконечной черноте пространства, настолько чёрного, что даже будучи чёрной материей, я имела, по сравнению с ним, светлый облик.

И то, к чему меня тянуло, было похоже на хищную воронку, кружащуюся и затягивающую в себя роящиеся вокруг души, пожирающую их, лишающую навсегда посмертия и права на перерождение.

Эта воронка — это был мой конец, закономерный итог всего сущего и самого смысла существования бренной души, зовущейся сейчас Зябликовой Зиной.

Я не могла отвернуть в сторону, не могла бороться, и я не могла сдаться.

Словно электрическим током меня прошибало раз за разом, едва только я пыталась затормозить, едва только пыталась сопротивляться, боль туманила мой разум, которого у меня и не должно было быть, ведь я была только сгустком материи, затягиваемым в неминуемую смерть чёрным водоворотом.

Я не могла видеть, ведь у меня не было глаз, но я видела эту дрянь каким-то неведомым взором, я не могла слышать, поскольку у меня не было ушей, но я слышала как свистит ветер между зубьями, вырывающихся то тут то там из черноты, чтобы совершив круг тут же исчезнуть, у меня не было рта что-бы кричать от страха и боли, но я кричала.

Это не был крик в его обычном понимании, это была его некая энергетическая проекция, что-то едкое, волнообразное, расходящееся от меня в стороны и разбивающее саму материю до основания.

Со стороны мне показалось, что сам сгусток материи, которой сейчас и была моя душа, приобрёл вид моего лица, полупрозрачного, чёрного, с раскрытым вопящим ртом, искажённым в гримасе боли.

Воронка на миг поддалась назад, потом ещё немного и ещё. Уже через доли секунды, она стала шире и сама рванулась ко мне, разъедая само пространство вокруг отвратительными чёрными миазмами.

Когда до момента поглощения моей души оставалось совсем чуть-чуть, когда пришло понимание, что вот-вот и всё — бой проигран, я не придумала ничего лучше, чем представить себя в виде недавно виденного мной тёмного остроконечного шпиля, выполненного из неизвестного удивительного материала.

В голове тут же раздались голоса. Их были тысячи, они рвали моё сознание на части, просили меня впустить их в мой разум, обещали вечность, силу, власть, за что просили всего-ничего — открыть для них мой разум.

И я сделала то, что никогда бы в другой ситуации не рискнула сделать — я поддалась.

В последние секунды моего существования, я раскрыла своё сознание, свой разум для этих жутких, отвратительных голосов, превратившихся в сплошную какофонию звуков.