— А чего я им плохого сделала?

Надо мной появилась голова Галины.

— А то, что ты уедешь, а Лариса останется. Просидела бы Маша в подвале недельку, а потом вернулась домой. И мне не стыдно. Я хотела как лучше, о тебе, Гена, заботилась.

— Спасибо. — Гена встал и подошел к Ларисе: — Ты знала?

Лариса, прикурив очередную тонкую сигарету, пожала плечами.

— Узнала только на второй день. Но с моей мамой не поспоришь. Она и Галина решила эту твою… нейтрализовать. А уж если они что-то решили…

Аристарх, с наслаждением слушая разборки, все-таки встрял со своим комментарием:

— Уволить тебя надо, Галя. Ты вляпалась в уголовное дело. Маша, будешь писать заявление в милицию?

— Нет. — Я еще раз посмотрела на лицо Галины, ставшее свекольного цвета. — Они сами себя наказали. Тем более цех у нее и Любови Николаевны теперь отберут.

Яков оживился, отвлекся от поглаживания бархата на Таниной заднице.

— В смысле — что значит «они»?

Подцепив на вилку оранжевую семгу, я с удовольствием ее съела.

— Яша, как могла бывшая учительница, а теперь владелица крупного магазина узнать о заброшенных туннелях в секретной Зоне? Только через Галину.

— Точно. — Яков переключился с жены на салат. — Круто.

Лариса затушила сигарету, резко встала и вышла из столовой. Гена побежал ее провожать, а я обернулась к Галине.

— Может быть, вы и правы, и я не идеальная женщина для Гены. Но почему вы решаете за меня, кого, как и когда мне любить? Это мое личное дело.

Галина, не говоря ни слова, обожгла меня взглядом ненависти, развернулась и пошла вслед за Ларисой, расталкивая танцующих гостей.

— Аристарх Кириллович, — Яков выпил водки и громко поставил рюмку на стол. — Маше нужно выписать премию. У нас теперь и свежая зелень, и грибочки.

— И конопля. — Я налила себе шампанского. — Целые стога.

— И конопля в нашем хозяйстве пригодится. Она хорошее лекарство. — Мне не понравился взгляд Академика, уж очень хозяйский. — Маша, оставайся в поселке, чего тебе делать в твоем Осташкове?