— Ну, бокоров, — обречённо махнув, капитан продолжил. — Чего-то там сделал с небесными сферами и получил большую силу и поддержку…

— Подумаешь! — вклинился тот же самый голос. — Да, мы этого волшебника…

— Слышь, умник! — теперь уже правильно отреагировал офицер. — Во-первых, за прерывание старшего по званию, когда вернёмся, будешь сидеть в расположении отряда неделю, без увольнения домой, уразумел? — послушав тишину, он удовлетворённо кивнул и вновь заговорил. — Во-вторых, если бы предыдущие команды знали, где искать этих самых волшебников, то мы с вами не сидели б тут взаперти и не пердели от испуга при каждом непонятном шорохе, а давно бы кувыркались с местными красотками в свободное от службы время. И третье — как я понял, Себастьян Тонга, один из самых сильных бокоров, держит в руках жизни целого района и собирается отправить всех на тот свет, не дожидаясь прихода «Небесного Мстителя», то есть астероида, который хочет отобрать у них их сущности. Похоже, для ямайцев — это хуже смерти. Потому, ему особо никто не противится, в том числе, добрые колдуны и переход произойдёт где-то через час.

— Сэр, получается… одним махом двести тысяч? — прошептал Даву. — Но надо же что-то делать!

— Думаешь?

— Несомненно…

В следующие пять минут подразделение «Ангелов» в полном составе вылетело на задание, как было заявлено в голосовом отчёте для Центра: «спасать местное население». Дежурный, отключивший периметр, чтобы штурм-боты покинули пост, даже не заметил в утреннем тумане десяток размытых теней перескочивших глухую ограду при помощи заплечных реактивных ранцев. Магией тут и не пахло. Затянутые в тёмный камуфляж, со стрелковым оружием наизготовку, они почти сразу вскрыли суперсекретные кодовые замки и захватили здание. Всё, то время, пока основная группа неслась к месту встречи с «шептуном», боевики держали на прицеле оператора и охранную смену базы, а после того как катера пошли на посадку, связали их и утащили с собой.

Через десять минут пост «Чёрных Ангелов» в Кингстоне взлетел на воздух…

Пьер дрожал от холода и сырости, а ещё от недостатка кислорода трудно дышалось!

И его опять мутило от вони, которая выдавила собой весь воздух из помещения, даже если он там был, но рыгать, как недавно на базе, не стоило. Кто-то заклеил ему рот липкой лентой, и захлебнуться собственной блевотиной можно было на раз. Судорожно сглатывая слюну, Калуа разлепил веки и тут же зажмурился.

— «Матерь божья, куда это меня занесло!»

— Тата бокор, он пришёл в себя!

— Спасибо, Франсуа, — глубокий мощный бас пророкотал откуда-то издалека, а через некоторое время послышались шаги и тяжёлое с присвистом дыхание. — Беленький, а беленький, не притворяйся, ты ведь слышишь меня, посмотри вокруг пока ещё сам, не теряй драгоценных минут.

Капитан медленно открыл глаза, какой смысл притворяться, и глянул на говорившего. Перед ним стоял высокий жилистый мулат, на котором как на палке болтались одни только шорты. Костлявое тело размалёвано не то рисунками, не то искусно сделанными тату, в полумраке трудно было разобрать, а макушку венчал пучок непременных дредов. Калуа, может быть, и дальше рассматривал бы этого колоритного дядьку, но его внимание привлёк талисман, болтавшийся у того на груди… маленькая человеческая голова на кожаном ремешке, продетом сквозь её уши. Пьер сначала подумал, что это искусная имитация, но, приглядевшись, понял — оригинал!

— Что, беленький, понравился мой оберег, да? — жёлтые лошадиные зубы раздвинулись довольной усмешкой. — И мне он по душе, а, кроме того, от него большая польза для здоровья. Вижу в твоих глазах отвращение, думаешь, я убил младенца? Нет, мой гневливый друг, это был такой же, как и ты, европеец, кстати, по размеру никак не меньше тебя. Хех! Ты мне не веришь, напра-асно. Открою тебе секрет, понимаешь, чтобы уменьшить такой большой череп нужно много времени и определённая технология, — он довольно поплямкал мясистыми губами, будто пробуя на вкус непростое для него слово, и вновь повторился. — Да, да! У вас ведь есть свои технологии, а у нас свои и они работают! Опять не веришь? Зря! Твои друзья уже точно в этом не сомневаются. Франсуа-а…

Командир «Чёрных Ангелов» только теперь краем глаза заметил, что в комнате, освещённой маленькой тускло мерцающей лампочкой, он не один. По бокам в таких же точно креслах с подголовниками и поручнями сидели его подчинённые. Вернее, бывшие подчинённые, так как в дрожащих от страха голых человеческих телах обмотанных крепкими ремнями ничего от прежних штурмовиков не осталось. Ему, по всей видимости, тот самый Франсуа голову-то освободил, чтоб лучше было видно, а вот Даву и ещё одному, Мерсье, по кличке Кот — нет! Грязные полотняные бинты плотно обхватывали лобную кость, намертво фиксируя их черепа, а в широко раззявленные рты были вставлены воронки, в которые он тут же подлил из пластиковой канистры какую-то жидкость. В глотках у несчастных забулькало. Кот на такую промывку уже не отреагировал никак, а бедный капрал тихо застонал. Калуа даже показалось, что из-под прикрытого века по щеке у того скатилась быстрая слеза, а затем последовало жуткое продолжение: весь объём залитого, с шипением и характерными звуками, выплеснулся снизу в какие-то плоские посудины, в сиденьях для этого, по всей видимости, специально прорезали дыры, и в помещении нестерпимо запахло человеческими экскрементами.

— Да, да, — участливо вздохнул мулат и покачал головой. — Ничего не поделаешь, технология! Надо потерпеть ребятки, а то вот за этим не доглядели…

Он кивнул куда-то за спину, прислушиваясь к тому, что происходит в тёмном коридоре и как-то виновато, будто извиняясь за непредумышленный брак, пожал плечами. А из чёрного провала, ухая и мотая головой, на четвереньках выполз Штайер. Двигался он неуверенно, будто слепой. Долговязое тело, то и дело, сбивалось с намеченного курса, заваливаясь вправо, тупо тыкалось в стену и мычало, утробно с надрывом, выказывая тем самым своё недовольство. Правда, потом у него всё же получалось найти одному ему видимую дорогу, он разворачивался и начинал свой путь в сторону кресел, опять срывался и снова штурмовал возникавшую перед ним преграду. И так раз за разом, как испорченная механическая игрушка с автоподзаводом.

Пьеру от всего увиденного захотелось уже не только блевать.