Она танцует в «Рес-аб-Тирре». Карьера плясуньи Абтирр началась, когда соперник-трактирщик подослал громил разнести гостиницу, которая стала для нее домом. Чтобы выиграть время, Клепетти упросила ее станцевать для толпы. Она нехотя согласилась, не уверенная даже, что знает, куда ставить ноги. Но она смогла. Где она научилась этому странному, завораживающему танцу, поглощающему тех, кто видит его? Что он делал с ними? А с ней? Это иногда беспокоило ее, но не сейчас, когда она танцует. Сейчас есть только ликование и растущий голод.

Она стоит в храме своего бога. Одержимый, сошедший с ума жрец бормочет невразумительные пророчества, а из внешних коридоров в зал рвется безумная, неконтролируемая сила. Надо танцевать, чтобы усмирить ее, или они все умрут здесь, и она танцует.

Она стоит на коленях в снегах Хмари, держа перед собой раскрытую Книгу, и произносит: «Гори».

– Нет! – вскрикнула Джейм и диким рывком освободила сознание и память. Она опять оказалась в настоящем.

Безжалостный, безмолвный голос аррин-кена, сплетенный из хруста ветвей на морозе, звуков моря, пустыни и леса, пронесся над ней.

– Дитя, ты исказила Великий Танец, как это сделала твоя предшественница. Ты незаконно лишила жреца власти и злоупотребила Рунами. Мы заключаем, что ты – создание Тьмы, если не по крови, то по воспитанию. Намерения у тебя были добрые, но ты вела себя безрассудно, на грани безумия, ты обладаешь силой, она зарождается в тебе, но ты не можешь ее контролировать. Три дня назад ты чуть не уничтожила город. Так можем ли мы отпустить такую, как ты, к нашему несчастному, измученному народу? Отвечай, дитя.

Джейм смотрела на огромную кошку. Она должна сказать хоть что-нибудь – да или нет, – но ее разум пуст.

Тут сзади что-то послышалось. Из трещины показалась рука, шарящая вокруг в поисках опоры. Прежде чем появилась другая, так и не выпустившая обоюдоострой секиры, Джейм уже была рядом, крепко вцепившись в рукав Марка.

– Прости, что задержался, – смущенно сказал он, подтягиваясь. – Я слышал, как ты кричала, но приземлился на такой малюсенький уступ, да еще такой жесткий, что и вздохнуть не мог, не то что отозваться. Потом начался огненный дождь. Потом на меня свалился вирсан – ну, мне кажется, что это был он. Но что происходит здесь?

– Гости, – выдавила Джейм, показывая на молчащего гигантского кота.

Марк оглядел аррин-кена с благоговением. Как и большинство кенциров, он прежде ни одного не видел.

– Мой лорд, я ваш слуга, – произнес он условную формулу. – Значит, все в конце концов устроилось хорошо.

– Не совсем, – сказала Джейм, борясь со словами. – Думаю… вот он… хочет меня убить.

– Убить? Почему?

– Потому… что я – это я.

Великан-кендар был сбит с толку. Однако хоть он и не понял, что же она имеет в виду, но не переспросил. Вместо этого он будто невзначай приподнял свое оружие.

– Лорд он или нет, я не посмотрю и ничего такого не допущу.

Джейм ужаснулась. Может быть, зимней ночью и приятно сидеть у камина, споря, одолеет ли человек весом в триста пятьдесят фунтов, возрастом девяносто четыре года, вооруженный секирой, шестисотфунтового, почти бессмертного кота, но сейчас она не желала это проверять.

– Идиот! – прохрипела девушка, вставая между ними. – Прежде чем я тебе… позволю… я… я сама брошусь в эту треклятую пропасть.

Внезапно – невероятно! – она почувствовала, что падает. Навстречу ей летела, кружась, тьма. Ни неба, ни скал, ни каменного уступа – ничего. Но обрыв не был бесконечным, усеянный камнями склон прервал падение. Сломав несколько ребер, она катилась по нему. Еще один миг в воздухе – и сокрушительный удар. Она лежит на дне расселины, уткнувшись лицом в полурасстаявший снег. Кровь клокочет в горле. Джейм пытается сдвинуться – и не может, понимая, что сломана спина.