Остальные уставились на Донкерри.
– Донки, ты осел, – прошипел Бринни.
– Так сколько?
В пятнадцать лет, полжизни назад, он бежал от кошмара отцовского замка через Гиблые Земли, в Заречье, в замок Ардета… «Сэр, я сын Серого Лорда Ганса». – «Если ты останешься здесь, парень, другие высокорожденные убьют тебя. Вступай в Южное Войско под моим именем. Все подумают, что ты мой незаконнорожденный сын, от которого я решил избавиться, – ну и пускай. А вот тебе сопровождающий и слуга – Бур». В пятнадцать на кровавых развалинах Уракарна он учился сражаться, командовать и выживать.
Мальчики все еще смотрели на него, Донкерри совсем побледнел и так вцепился в стул, словно боялся упасть с него.
– Я рос не в Заречье, – медленно произнес Торисен. – Твой дедушка, должно быть, говорил тебе.
«Дети, – подумал он, глядя на них. – Они все дети. Ты не должен держать их тут всю ночь только потому, что боишься спать».
Он встал и потянулся.
– Что ж, на сегодня довольно. Знаю, знаю, еще очень рано, но помните, что завтра мы отправляемся обратно на рассвете. А теперь всем спать.
Они покорно вышли. Бур собрал чаши.
– Надо отослать этого надоедливого мальчишку домой, – сказал он через плечо.
– Донкерри? Он просто не хотел признаться, что никогда не был в Киторне.
Кёндар хмыкнул:
– Замок его отца совсем рядом, от Рестомира до Киторна четыре часа верхом.
– Отдохни, Бур. – Торисен потер воспаленные глаза. – У каждого из нас свои обычаи.
– Это тебе нужно отдохнуть. Сегодня уже четвертая ночь.
– А ты, значит, подсчитываешь. Бур застыл, не донеся руку до кубка.
– И кому же ты передаешь информацию теперь, когда Ардет больше не твой хозяин? Бедняга Бур, столько лет шпионил за мной, а теперь его отчеты никому не нужны. Ох, черт. – Торисен прервал сам себя и продолжил совсем другим голосом: – Извини. Правда, иди поспи. А у меня еще есть работа.
Кендар молча поклонился и покинул комнату.
Торисен присел у огня, протянув к пламени дрожащие исцарапанные руки. «Ты слаб, мальчик, – услышал он отцовский голос – Слаб, как и твоя сестра». Но Джейм никогда не была слабой, даже в детстве. «Они не хотят учить меня сражаться, Тори, но ты же можешь. Я тебя одолею». И она попыталась, налетая тогда, когда он совсем не ожидал, схватывая науку Сенеты после считанных движений. Трое, в какую же он приходил ярость. Сколько же лет назад это было… И почему он вспомнил об этом сейчас? «Забудь прошлое, – твердил он себе. – Нет времени для мертвых. За работу».