Арман де Морней прошел по коридору, привычно оглянулся, проверяя, не подглядывает ли кто, и, увидев на двери нужную цифру, тихо постучал. Ответа не было. Он постучал сильнее, двери приоткрылись.

— Не заперта, — прошептал он и, стараясь двигаться как можно тише, скользнул в номер. В комнате было темно. Офицер начал приглядываться, и вдруг совсем рядом послышалось лирическое соло:

— Не зажигай огня…

— Что? — Арман резко повернулся, хватаясь за саблю.

— Огня, говорю, не зажигай. Будешь дергаться, я его открою.

— Господин д’Орбиньяк?

— Нет, тетя Хая с Костецкой. Я думал, у тебя чутье покруче… Ладно, Арман, не сердись. Проходи, располагайся. — Лис подошел к канделябру и зажег свечи. — Так удобнее будет общаться, не правда ли?

— Верно. — Де Морнею нельзя было отказать в хладнокровии. — Где ваш друг? — разглядывая скромное убранство комнаты, поинтересовался он.

— На нарах, Арман. Буквально, век воли не видать, попросил меня встретиться с вами. Да вы не беспокойтесь, если что нужно, я передам.

— В каком смысле, на нарах?

— А в каком смысле люди бывают на нарах? Вы же знаете Виктора, как встретит хорошенькую девицу, так сразу ищет, кого бы порешить. Ну, чтоб блеснуть, прямо луч солнца золотого на острие булата.

— Кого же он порешил?

— Совсем порешить не успел, так, покромсал немного. Некоего Ипполита Шарля, слышали о таком?

— Доводилось. — Арман не стал скрывать удивления. — Но чем же Шарль ему не угодил?

— Может, глянул косо, может, еще что. — Лис пожал плечами. — Виктор, когда токует, что тот глухарь, ему в среднем по барабану за что, было бы — кого. Ваше счастье, что вы брат мадемуазель Софи, а то, о-о-о!

— Вы что же, пытаетесь меня запугать?

— Да нет, банально поддерживаю беседу. Вы ж к делу не переходите. Казалось бы, при усах, не девица, и вдруг — за полночь, в комнату к молодому кавалеру…

Де Морней вспыхнул:

— Я держу свои обещания, господин Рейнар! Метатрон ждет вас завтра…

— Не, завтра я не могу, у меня поход. Вот если ваш Метатрон весь из себя такой немерено крутой, пусть он лейтенанта Арно из каталажки вытащит. Заодно с ним и почирикает за жизнь. Только не сильно пусть задерживает, а то Виктору еще армию догонять. Наполеон без него скучать будет. И пирамиды ему будут не совсем пирамидальные, и море — не шибко красное, и восток — какой-то не ближний. Как воевать с таким настроем?!