— Сегодня не получилось, — ответил мистер Фринк. — Меня задержали неотложные дела.

— Он дома, — сказала Элиза, жестом приглашая Фринка войти. Два незнакомых джентльмена вошли вслед за ним, вежливо раскланявшись с дамами. Из гостиной снова донесся заливистый лай обоих псов.

— Лучше идемте со мной, — предложила Холлис, — пока они на вас не набросились. — Она махнула мужчинам рукой и вошла в гостиную. — Назад, Джек, ради всего святого! Папочка, к тебе посетители. Приехал мистер Фринк!

Джентльмены оставили входную дверь открытой, и Элиза закрыла ее, прежде чем присоединиться к остальным. Уже на пороге она заметила людей, толпившихся на тротуаре. Тогда она широко распахнула дверь, и ее сердце, замершее наглухо в последние дни, вдруг резко подпрыгнуло к самому горлу. Среди этих людей стоял Себастьян!

Он был в полной парадной форме: широкая орденская лента пересекала грудь, заколотая каким-то орденом с изображением герба. Вся грудь увешана множеством медалей. Наряд дополняли цилиндр и военного образца шинель — похоже, он собирался на какой-то бал. Или в оперу. Этот наряд смутил Элизу: что может делать здесь принц, одетый как на парад?

Она моргнула, почти ожидая, что видение после этого исчезнет. Нет, не исчезло. Себастьян стоял все там же, глядя на нее со смешанным чувством отчаяния и радости. Элиза пока не понимала, что, собственно, происходит, но в животе у нее уже закружились в бешеном танце бабочки.

— Я не… Что-то случилось?

— Ты получила мое письмо? — спросил принц, выступая из толпы.

— Всего несколько минут назад, — пробормотала Элиза, сообразив, что все еще судорожно сжимает это письмо в руках.

— Найдется ли здесь такое место, где мы могли бы поговорить? — И он приблизился к ней еще на шаг.

Элиза окинула взглядом улицу. Повсюду в окнах сиял свет. Вечером большинство жителей уже сидели в своих домах и многие из них, несомненно, приникли к окнам, привлеченные шумом и необычным скоплением карет и людей. Вот одно из неудобств, которые возникают, если живешь на площади.

— У моего отца посетители.

— Знаю. — Он сделал еще шаг к ней.

«Наверное, — подумала Элиза, — он видел, как они подъехали».

— Мы можем поговорить на площади, — предложила она и указала рукой на лужайку, поросшую травой.

— Где только пожелаешь. — И принц протянул ей руку.

Элиза сознавала, как сейчас выглядит — так, словно она много дней безнадежно тонула в жалости к самой себе. Ну да, так оно и было. Она поправила выбившийся из прически локон и сошла по лестнице на тротуар. Она не взяла Себастьяна за руку и не оперлась на нее: ей невыносимо было дотрагиваться до него, поэтому она просто скрестила руки на груди.

Себастьян не стал возражать и заложил руки за спину. Он молча провел ее сквозь собравшуюся толпу зевак, удивленно глазевшую на них. Они перешли улицу и оказались в скверике.

Там он медленно повернулся к ней лицом, почесал в затылке, сделал глубокий вдох и сказал:

— Элиза, мне… мне нужно кое-что сказать тебе.