Она испуганно обернулась:
— Мисс Триклбэнк, как вы находите бал?
— Изумительный бал! А вам здесь нравится, господин Шартье?
— Тоска зеленая… — признался он. Принц взглянул на дверь, ведущую в комнату для игр. — Вы уже испытали удачу?
— Нет. Хотела было, но потом поняла, что у меня нет карманов, в которых бы я смогла унести свой выигрыш.
Он улыбнулся.
— Да, это настоящая дилемма.
Стоящий за спиной Себастьяна алусианец заметил Элизу и теперь с любопытством смотрел на нее.
— Следует посоветовать карманы как новацию в женской моде в грядущем сезоне. Кстати, ваше высочество, вам выдалась возможность…
— Выдалась.
Мужчина, стоящий за спиной принца, вышел вперед и, задержав на мгновение взгляд на Элизе, сказал:
— Ваше высочество, вас ждет Амелия Дарнли.
Глаза Себастьяна вспыхнули. Он промолчал и лишь печально улыбнулся Элизе.
— Доброй ночи, мисс Триклбэнк.
— Доброй ночи.
Она пошла в бальную залу. Сердце бешено колотилось и замирало, а потом вновь колотилось — подобного ранее она никогда не испытывала. Так нечестно! Ей хотелось сказать пару слов тому, кто сидит на небесах, раздавая награды по заслугам. Ей хотелось быть для Себастьяна одной-единственной. И ей хотелось, чтобы Ашера не было поблизости, когда Себастьян это поймет.
В бальной зале Элиза налила себе очередной бокал пунша — ей плевать было на то, что щеки у нее напоминали спелые помидоры. У нее был еще один тур танца — с господином с мясистыми губами и заметной хромотой, которая, на удивление, ничуть не мешала ему танцевать.
Время шло, женщин вокруг Себастьяна становилось все больше, и Элиза изнывала в ожидании. Ей хотелось вернуться домой. Она устала изображать из себя принцессу. На балу было весело, но реальность ее истинного положения своими когтями впивалась ей в голову, когда она мельком видела или Себастьяна, или Ашера.
Хуже того, ее осенило, что сегодня вечером она, скорее всего, видит Себастьяна в последний раз. Она показала ему господина Хита, так что причины для дальнейших встреч у них больше нет. Придется ей довольствоваться воспоминаниями об их танце и тех мгновениях, когда она чувствовала себя настоящей королевой.