Стражник крикнул и нанес удар, целя в ученого, но копье остановилось меньше чем на расстоянии пальца от живота Сантара. Еще несколько раз плечистый тыкал жалом в чужака, но острие точно натыкалось на невидимое препятствие. Изумленные глаза стража буквально лезли из орбит. Соратник плечистого попытался помочь товарищу, и со всей силы рубанул по ногам беглеца.

— Тихо. Тихо, — звучало в ответ на атаки.

На секунду Лимом совершенно отчетливо увидел графитовый конус, который быстро вырос из центра грудины Сантара, а мгновение спустя ушел вперед на стражей. Следом черный полог поглотил врага, а затем тьма прояснилась, точно растворилась в воздухе. Стражи казалось ничего не замечали, они методично нападали на беглеца, что стоял перед ними вытянув руки и благодушно улыбаясь.

Удар копья ожидаемо не достиг цели, но теперь жало отскочило назад и отшвырнуло нападавшего. Страж завыл, точно дикий зверь, его руки пытались зажать культю отрубленной под коленом ноги. Плечистый испуганно развернулся к раненному товарищу, и бросив копье кинулся прочь из коридора, но уже на третьем шаге повалился на колени извергая кровавую кашу изо рта. Глядя на муки плечистого, обезноженный страж, завыл еще громче. Сантар махнул рукой Лимому, и брезгливо морщась перешагнул багровую лужу, плечистый попытался дотянуться до него. Ученый отвел руку стража в сторону, и точным ударом ноги опрокинул на спину.

— Нам надо торопиться. На его вопли сейчас сбежится вся монастырская охрана, — чужак ткнул в сторону обезноженного.

Лимом мелко перебирая ногами догнал Сантара, уверенно шагающего к лестничному проему. Ночь скрыла беглецов, когда они вышли в монастырский двор. В крепости шумели стражи, они искали убийц. Ударил колокол, вибрация всколыхнула тьму, а оглушающий гул поглотил пение ученого. В крепостной стене открылся проход, размягченный камень пополз под собственным весом на смерзшуюся землю. Застывая у оплавленной дыры пластичным навалом, гранит сильно смахивал на размякшую глину гончара.

****

— Что это было? — задыхаясь от одышки, спросил воевода.

Несвежий воздух и долгое сидение в каземате, подточили силы бывалого воина.

— Эти двое избили сами себя, — нехотя проговорил ученый, присаживаясь на поваленный ствол березы.

Облезлая коряга, покрытая плотной коркой наледи, затрещала, разгоняя тишину ночного леса. Лимом испуганно за озирался, он все еще опасался погони, хотя прошло уже больше суток, как они выбрались из Ронады.

— Как избили сами себя? Я видел, как ты колдовал! Хватит лгать! Ты чернокнижник?! — закричал воевода.

— Не кричи, волки придут, — напряженно прислушиваясь ответил Сантар. — Я уже тебе говорил, что никогда не занимался магией, или чем-то, что связано с чудом. Я ученый, по-твоему алхимик. То, что ты видел не более чем навык работы со свойствами материи. Для начала, тебе надо понять, что все, что тебя окружает имеет первооснову…

— Да знаю, эфир, ничего нового — раздраженно оборвал ученого воевода.

— Нет не эфир, миром правит вибрация, колебания, что дают звук, форму, свет. Они суть всего.

— Да ты издеваешься надо мной!!! — рассвирепел Лимом.

Воин сделал шаг в сторону Сантара.

— Не повторяй ошибок, прежде совершенных, — жестко произнес ученый, даже не делая попыток подняться с березового ствола.

Лимом застыл в двух шагах от Сантара, сверля налитыми кровью глазами, темные пещеры чужака, в которых время от времени пробегала искра.

— Прими то, что я тебе рассказываю, или не задавай вопросы. Иных ответов у меня для тебя нет, — жестко произнес Сантар, воевода обессилено плюхнулся на землю. — То, что ты видел, энергия, или вибрация, запущенная моим голосом и биотоками мозга. Силой мысли я запустил процесс, который перешел от искажения пространства к отражению. Эти два идиота били сами себя, не осознавая и не чувствуя, как их поля разрушаются, их же оружием. У всего есть поле, вибрация. Некоторые виды колебаний действуют в унисон, некоторые входят в резонанс, тогда происходит хаос и разрушение. Ты, чем бросаться на меня с кулаками, лучше скажи спасибо, я подарил тебе бессмертие, о котором веками мечтали ваши правители.