Воевода сидел прямо на снегу, украденный тулуп давно промерз и снег холодил задницу, но Лимом не замечал этого. Все внимание воеводы поглотил мохнатый чужестранец, который несмотря на всю ту околесицу, что только что нес, теперь казался ему почти богом.

— Ладно, спорить с тобой у меня, пожалуй, ума не хватит, но то, что ты богохульник каких наш край еще не видел это точно, — не то с восхищение, не то с осуждением произнес воевода. — Вот только в толк не возьму почему тебя не раскололи святоши, у них рука набита, да и глаз цепкий. Ты же вожак бунтарей, как тебе удалось попасть ко мне в мешок? — недобро прищурился Лимом.

— Арик взял на себя всю вину, потому меня сочли лишь бунтарем, а почему кинули к тебе не знаю.

— Зато я знаю. Бенкарт видел тебя в моей свите, вот и решил, что я заодно с вами. Это он мне в назидание кинул, твое тело. Думаю, палач решил, что ты не жилец, иначе не миновать бы тебе плахи. Арика ты своими фокусами заставил взять на себя вину?

— Нет, он меня удивил. Я никогда не встречал людей, готовых жертвовать жизнью ради блага других. Он очень боялся, что меня казнят. Хотел, чтобы я подарил простолюдинам свободу.

— Ну да, — с сомнением крякнул Лимом.

****

Довруж оторвался от поисков жаворонка, и потер затекшую шею. Немного поколебавшись зашел в гараж, и примостился на высокий табурет подле верстака. Руки привычно взялись за напильник, зажатый в тисках стальной прут отдал первую порцию металлической пыли.

****

Неприятно резануло сердце осунувшееся лицо Светки. Голод и долгий путь погасили буйный нрав девушки. Опустив плечи и глядя в пустоту, Света сидела у очага, слабые руки с трудом удерживали миску с бульоном. Поодаль, по-хозяйски развалившись в кресле, покрытом волчьей шкурой, наслаждался теплом похудевший Сантар. Довруж, храпел у огня, иногда просыпаясь для того, чтобы отловить очередную блоху. Лимом не мог поверить, что им удалось выжить. За стенами Улавая много дней стенала вьюга, которую иногда сменял трескучий мороз. Старики говорили, что даже их прадеды не знали такого бедствия. Лимому повезло, он успел добрести в земли Налома, брата, который стоял воеводой в приграничье. Здесь, в предгорьях Рояла совсем не ощущалась война, что уже несколько месяцев опустошала города Дангрисиды.

— Вижу тебя здорово потрепало? — не то спросил, не то отметил воевода, недружелюбно глядя на Сантара.

— Потрепало. За стенами сейчас непросто, — устало отозвался ученый, с трудом отрывая взор от малиновых углей, которые то разгорались, то угасали, точно подмигивая гостю из очага. — Тут хорошо, тепло и еда есть, а там стужа да смерть.

— Безносая и впрямь распоясалась. Пригороды пусты, непогода выгнала людей в леса. Не знаю, что смерды ищут там? Зверь ушел за Седло Тролля. Ну, зато коры навалом, жуй не хочу, — усмехнулся Лимом.

Сантар тяжело взглянул на воеводу, и вздохнул, его глаза вновь уставились на опушенные седым пеплом угли.

— Слышал, Бенкарт помер? Наши войска разбили у Космени, так царь и представился. Сердце не выдержало, прямо на троне дух испустил, — снова начал Лимом.

— Слышал, — равнодушно ответил ученый.

— И сынок его, Орист, свалился с колокольни. Говорят, ему тульгане помогли…

— Тульгане? Они, что уже в Ронаде? — удивился Сантар.

— Ты где все это время был? Уже месяц как в царских палатах хозяйничают. Их воевода Анар Холист, ждет приезда Вольмара.

— Вольмара? Принца?