Это было хуже предательства. Это был смертный грех.

И если мой дед тронул хоть волосок на голове Зои, то за это он подвергнется долгой и мучительной смерти.

– Теперь я понимаю тебя, – снова обратилась я к горе. – Император не только нарушил законы, но и предал все, ради чего существует Кассардим. И ты должна была смотреть на это, должна была повиноваться этому человеку. Должна по-прежнему, потому что в конечном счете он император.

Я глубоко вздохнула и посмотрела на золотые символы на своих ладонях.

– Я не хочу эту жемчужину. Я не хочу всходить на трон. Мне даже не нужны эти императорские символы. Я просто хочу остановить деда. Ради тех, кого я люблю, и для империи, которую я только учусь любить. Так что, похоже, у нас есть общий враг. Скажи мне, что делать! Покажи мне путь, и я буду ему следовать.

Когда прозвучало маленькое обращение, некоторое время ничего не происходило. Но потом очень медленно в моей голове возник образ императора. Он сидел на троне и был похож на младшую дружелюбную версию Фидрина. Я улыбнулась, потому что узнала в нем своего отца. Внезапно картина изменилась. Волосы и борода мужчины стремительно росли. Он старел на моих глазах. Он кричал. Он боролся с вихрями хаоса. Он проиграл. Он победил. Он кричал. Он тряс прутья решетки клетки. И, наконец, он лежал на полу с впалыми щеками и дрожащими конечностями. Над ним возвышалась коронованная тень. Это был Фидрин.

– Ты не должен был отнимать у меня мой трон, – прошипел он, захлопывая дверь темницы. После этого все стало черным.

Я тяжело дышала. Это были лишь обрывки воспоминаний, короткие впечатления, и все же они завладели мной так сильно, как будто гора послала мне эмоции, связанные с этим.

– Зачем ты мне показываешь это? – вопила я. Снова перед моими глазами возникла картина. Снова мой отец лежал в камере. Снова на него упала тень.

– Твоя дочь вернулась, Катаир, – сказал Фидрин усталым голосом. – Она столь же упряма, как и ты. И она закончит, как и ты.

Боже мой.

Если это было воспоминание, тогда… тогда… Мой отец был еще жив. Сто лет ему пришлось провести в этом вонючем подземелье?!

Теперь я знала и то, что гора хотела мне сказать. Был кто-то, кто мог бы взойти на трон вместо меня. Кто-то, кому трон предназначался даже больше, чем Фидрину.

Новая картина пронеслась в моей голове. Она показала мне, как я вложила жемчужину власти в руки моего измученного отца.

– Да! Да! Конечно, – возбужденно воскликнула я. Это было решение, которое я так отчаянно искала. – Ты можешь показать мне, куда я бежала в то время, когда отец дал мне жемчужину?

Темные вихри с фиолетовыми и зелеными вспышками появлялись перед моим внутренним взором.

– Хаос помешал тебе это увидеть? – спросила я разочарованно. Появился старый нищий, мрачно кивнув. Затем картина изменилась, и я увидела беременную женщину, которая положила руки на живот.

– Я чувствую, – прошептала она мужу.

Изображение снова расплылось. На этот раз я увидела зеленый атриум с фонтаном и белыми птицами. Младшая версия меня проскочила и остановилась перед мозаикой, изображавшей эмблему Кассардима. Украдкой она огляделась, прежде чем приподнять один из камней своими маленькими пальчиками. Под ним была полость, в которой лежало несколько золотых шариков. Девочка – то есть я – хихикнула и снова закрыла свой тайник.

– Благодарю… – выдохнула я с колотящимся сердцем.