На этот раз он вел себя совсем нагло. Проверил, кто работает с системой, пролез через дыру, просмотрел электронную почту. Раньше он иногда ошибался в новых командах. Сегодня такими командами не пользовался. Был спокоен и сосредоточен. Никаких ошибок. Как будто работал на публику.

Он сразу же связался с аннинстонской учебной армейской частью и распечатал файл, содержащий сведения о боеготовности ракет. Затем попробовал соединиться с армейской научно-исследовательской лабораторией баллистики в Абердине, штат Мерилэнд. Прорыв через Милнет занял не более секунды, однако он не смог разгадать пароли лабораторных компьютеров. Остаток утра прокопался в файлах наших научных работников, ища пароли.

Чтобы защититься от случайного угадывания, в Ливерморе машина изобретала самые дурацкие пароли, например, agnitfom или ngagk. Естественно, такую абракадабру никто запомнить не мог. И что в результате? Некоторые хранили пароли в текстовых файлах. Какая польза в кодовом замке, когда код нацарапан на стенке подъезда?

Дэйв Клэвленд сосредоточенно следил за действиями хакера. «Слава Богу, что он хоть не может забраться в ливерморские компьютеры», — сказал он.

— А почему?

— Их закрытые системы полностью изолированы от сети.

— Тогда зачем ему нужен пароль?

— В Ливерморе стоит несколько несекретных машин, на которых проводятся исследования в области термоядерной физики. Они пытаются построить термоядерные реакторы для получения дешевой электроэнергии. Знаешь, термоядерная реакция в магнитных полях тороидальной формы — помнишь беличье колесо?

— Конечно. В детстве у меня было что-то вроде.

— Не сомневаюсь. Поскольку это не военные исследования, то к этим компьютерам разрешен доступ через сети.

— Лучше, наверное, предупредить Ливермор. Пусть аннулируют эти атрибуты.

— Подожди пока. От нас невозможно связаться с компьютером, на котором проводятся исследования термоядерной реакции в магнитном поле. Твой дружок замучается долбить.

Хакер проработал еще несколько минут и отключился, даже не попытавшись прорваться в Ливермор. Дэйв и я подписали распечатки в надежде, что когда-нибудь они послужат вещественным доказательством. Мы оставили принтеры в коммутаторной и пошли в мой кабинетик. Через час терминал запищал: хакер вернулся.

Однако принтеры молчали. Проверив ЮНИКС, я обнаружил гостя. Он зарегистрировался под именем Свентек. На этот раз он вошел не через тимнетовские порты! Я проверил модемы. Два научных работника редактируют программы, чиновник вымучивает список поставок котельного железа и студент сочиняет любовное письмо. Никаких признаков хакерства.

Я бегом бросился в кабинет и проверил состояние ЮНИКС-компьютера. Все правильно, Свентек. Но откуда? Вывод: хакерский порт — не обычная линия с темпом передачи данных 1200 Бод. Поэтому его нельзя было засечь из коммутаторной. Он работает через нашу локальную сеть Этернет. Зеленый кабель, соединяющий сотню терминалов и рабочих станций, разбросанных по всей лаборатории. Я бросился к Вэйну.

— Слушай, хакер в нашей локальной сети!

— Остынь, Клифф. Дай посмотреть. Да, Свентек в нашем ЮНИКС-4. Посмотрим, что он будет делать.

— Но это точно хакер. И он работает через нашу этернетовскую сеть.

— Ах-ах-ах! Есть десяток способов все выяснить. Я просто включу мой этернетовский анализатор и посмотрю, кто чем занимается.

Пока Вэйн вводил параметры, я думал о происходящем. Наша локальная сеть представляет собой общую шину, проходящую через все комнаты. То, что он нашел способ к ней подключиться — плохая новость: значит, хакер может нападать даже на персональные компьютеры, подключенные к Этернету. Может, так легче будет его разыскать? Если хакер живет здесь в Беркли и работает в нашей лаборатории, то Вэйн вычислит его точку подключения к Этернету с точностью до двух футов.