23 февраля, вторник

Кейт

У меня появилась новая привычка – по дороге на работу в администрацию отправлять Серене эсэмэски. Ее ответы были по большей части несвязны, особенно до того, как ее начали «лечить». Но все-таки мне стоило оставить эту линию общения открытой. Она владела информацией о Редкине из первых рук, и кто знает, возможно, однажды она разродится чем-нибудь полезным. Кроме того, я вроде как скучала по ней. Думаю, мы все скучали, кроме Оливии.

Каждый разговор с Сереной заканчивался одним и тем же отчаянным предупреждением:

Ну-ну. Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Я пришла в школу к шести тридцати, так что мистеру Джефферсону снова пришлось открывать для меня двери. Я сказала ему, что мне нужно много работать, чтобы разгрести как можно больше папок к весенним каникулам.

Он сказал, что я работаю слишком много. У мистера Джефферсона было рябое желтоватое лицо и лучшая улыбка в школе. Когда я врала ему, я чувствовала себя виноватой.

Я переборола чувство вины.

К кабинету Дрейпер я подошла в 6:35. И даже с этим древним компьютером ее файлы были открыты в 6:38. Не устаю повторять, я действительно хороша.

Я готова была поставить на то, что Дрейпер хранит резюме сотрудников вместе со всеми записями учеников, и я была права – Марк Лоуренс Редкин. Там было развернутое резюме на четыре страницы, включая внушительный список рекомендаций, и еще одно краткое резюме, занимавшее едва страницу. Оба резюме содержали самые свежие данные. Правильный подход? Или готовность ускользнуть в любую минуту на другую работу? Я выключила компьютер Дрейпер, как только послала одну страницу на офисный принтер.