– Все в порядке. Ты не знала. – Да, она любила Кейт. Никогда раньше она не любила подруг. О, она притворялась, что любит, говорила об этом вслух, симулировала, как делала и со всем остальным. Но она никогда по-настоящему не нуждалась в друге так, как она нуждалась в Кейт. Потребность, любовь – это было почти одно и то же. Оливия повернулась и вновь посмотрела в окно. Сумрак надвигался на город, и она была дома, в безопасности, с подругой. Хотя она и не могла увидеть Марка сегодня, несмотря на то что он знал, какой сегодня день… ну, это не имело значения.

У Оливии была Кейт.

– Папа снял очаровательный маленький домик прямо рядом с больницей, и там мы жили, до… больницы. Во все это время папа не заключил ни одной сделки. Он просто летал в Нью-Йорк на день-два максимум. – Оливия, казалось, потеряла себя в этом странном доме с его обычной мебелью. Так жили обычные люди. Она кивнула сама себе. – Только мы вдвоем. И, конечно, Анка.

– И?… – прошептала Кейт.

– И ты не знаешь того, что мы вынуждены были уехать в этот день год назад потому что, ну, я поняла, что уже скоро будет заметно.

– Заметно?

– Да. – Она говорила так тихо, что Кейт приходилось наклоняться, чтобы расслышать. – Понимаешь, никого особо не волновало, что у меня были проблемы… это более-менее приемлемо в нашем кругу, n’est-ce pas?[27] Клянусь тебе, ты единственный человек из всех, кого я знаю, кто не сидит на таблетках.

Кейт кивнула, но очевидно смутилась.

– Помнишь, я говорила тебе о мальчике из государственной школы?

Кейт снова кивнула.

– Ну, нам пришлось уехать, потому что я была беременна. – Оливия сглотнула и снова повернулась к окнам. – И я даже не думала об аборте. Не спрашивай почему, не могу сказать тебе это сегодня. Я не знаю, я просто не знаю, но я не могла. Я отказалась. Так что…

– Хьюстон.

Кейт не дернулась, не моргнула. Никаких восклицаний или четко различимых вздохов шока и удивления.

– Итак, теперь ты знаешь. Мне легче, хотя для меня мучительно говорить об этом, вспоминать детали… позор.

– Но что случилось с… Руки Оливии задрожали.

– Пожалуйста, давай не будем… Я просто не могу. Пока не могу. Но я хотела, чтобы ты знала. Мне нужно было, чтобы ты… попыталась понять меня или, я не знаю, простить меня… Кейт, скажи, что понимаешь. Пожалуйста, прошу.

Кейт порывисто обняла Оливию.

– Ш-ш-ш, все хорошо. Все хорошо. Все будет хорошо. Я обещаю. – Она стиснула ее крепче. – Помнишь, что я говорила тебе много месяцев назад? Смотри только вперед, верно? Только сегодня и завтра. Остальное – чушь собачья.

В ее объятиях Оливии перестала дрожать. Она успокоилась.

Да, Кейт была ее достойна.