— Зарываешься, Славик! — почти грозно сказал он. — Ты ведь сам знаешь — Ника не ваша дочь.

— Наша! — рявкнул папа. — И она — Вероника.

— Нет, Славик, — качнул головой старик, — именно Ника. Богиня победы. Крылатая и прекрасная. Она непременно принесёт нам успех. — И резко повернулся к ней: — Да, Никуля? Что скажешь?

Будучи обнаруженной, малышка больше не стала скрываться. Она вбежала в кабинет, кинулась к отцу, обняла за ногу, спрятала личико в грубой шерсти его брюк.

Отцовская рука в охранном жесте опустилась на рыжую макушку.

— Папочка, — девочка задрала личико, чтобы встретить отцовский взгляд, тёплый, но полный тревоги, — этот дедушка плохой! Почему он говорит, что я — не твоя? Я ведь твоя?!

Подбородочек сморщился, нижняя губка задрожала. Девочка собиралась вот-вот разрыдаться.

Мужчина присел рядом на корточки, отвёл с лица непослушные рыжие кудряшки, поцеловал глазки и прижал кроху к себе:

— Конечно, моя, Клубничка, — проговорил он, воркуя. — Моя любимая доченька. Моя и мамина. И так будет всегда.

Старик в кресле коротко усмехнулся:

— Слава, даже ложь во спасение — это всё равно ложь. И особенно она страшна, когда ты лжёшь ребёнку.

Девочка обернулась к говорившему. Она была зла.

— Папа не врёт! — заявила малютка. — Я мамина и папина. У мамы даже волосы рыжие, как у меня, вот. — Девочка оттянула медную прядку. Та искрилась в солнечном свете.

— Когда ты станешь старше, — хмыкнул старик, — ты поймёшь, Ника, что твоя мама только выносила тебя и родила. А тебя в неё поселили. Совсем ещё крохотной. Называется, эмбрион. Да, кое-что тебе досталось от мамы — твои волосы, например. Но в целом, ты не её дочь. И уж тем более, не его, — старик кивнул на отца. — Они украли тебя, присвоили и однажды поплатятся за это.

— Ты плохой! Плохой! — закричала девочка, замахнувшись на него куклой.

Старик отобрал у малышки игрушку прежде, чем отец успел вмешаться. Легко оторвал ей голову и выпотрошил вату.

Его не остановили даже рыдания ребёнка, на которые прибежала рыжеволосая женщина в кухонном переднике — она пекла торт по случаю возвращения мужа.

Сейчас она застыла в дверях, заткнув себе рот руками, чтобы не кричать.

А мужчина удерживал беснующегося ребёнка.

— Я не плохой, Ника, — спокойно сказал старик, — я, в отличие от твоих родителей, честный. Однажды ты оценишь это. И вспомнишь меня. Запомни моё имя — Клим Давыдович Злотских. Наступит время, когда это знание тебе пригодится, малышка.