Во многих отношениях общества Древнего Египта и Шумера развивались параллельными путями. И там и там возникали густонаселенные городские центры, создавались новые способы орошения земель, были изобретены или развиты принципы деления года на недели, а часа – на минуты. Шумеру, вероятно, также принадлежит изобретение колеса, парусных судов, кирпичного производства – и, возможно, еще одно важнейшее открытие: нанесение на влажную глину символов, которые после ее высыхания сохраняют информацию для дальнейшего обращения к ней. Напротив, письменность в Древнем Египте поначалу имела совершенно иные размеры: знаки (глифы), имеющие религиозное значение, писались на стенах или на больших полотнищах, вывешиваемых на фасадах зданий. (Слово «иероглиф» означает «священная резьба».) Со временем эти глифы были приспособлены к меньшему масштабу и стали изображаться чернилами на свитках папируса[22].

Простейшие иероглифы были идеограммами, то есть представляли конкретные объекты: изображение быка означало «бык». Затем появились фонограммы, в которых символ обозначал звук, имевший какую-то связь с его денотатом: глиф, изображающий самку зайца, использовался не для обозначения зайчихи, но для передачи звуков [w] и [n], то есть согласных, составляющих слово «самка зайца». Символы, которые теперь называются детерминативами, будучи помещенными после слова, указывали на то, к какому классу или категории оно принадлежит: за глифами, обозначающими растения, следовал детерминатив со значением «трава», чтобы показать, что предшествующий ему глиф относится к категории растений; аналогично все символы, за которыми следовал символ «перо из тростника», относились к области идей. Египетский текст мог записываться либо столбцами, читавшимися сверху вниз, либо строками, которые могли читаться в обоих направлениях: читатели определяли порядок символов по лицам на пиктограммах людей и животных, которые всегда были обращены к началу текста. Подобно шумерской клинописи, египетские иероглифы, иератическое письмо и скоропись отличались сложностью, и овладение ими требовало длительного обучения[23].

Письмо было сложным занятием, и, скорее всего, во всем мире его изобретали не больше полдюжины раз – один историк полагает, что таких независимых изобретений письменности за все время существования человечества могло быть всего три[24][25]. Одной из первых цивилизаций, создавших собственную форму письменности, был Китай. Ранние прототипы письменности появились там в последней четверти II тысячелетия до н. э.: обнаружены предсказания, нацарапанные на лопатках вола и панцирях черепах, называемых гадальными костями (ок. 1200 г. до н. э.). (Фрагменты с резными насечками датируются ок. 4800 г. до н. э., но такие насечки нельзя достоверно назвать письменностью.) Письмо, используемое в Китае сегодня, ведет происхождение от системы письменности, возникшей в эпоху династии Шан, или Инь (ок. 1600–1046 гг. до н. э.). Это логография, где каждое слово представлено символом. В ранней форме некоторые из символов были изображениями конкретных объектов; другие имели характер ребуса – с помощью них логограф передавал слова с похожим звучанием; третьи были связаны не со звучанием, но по смыслу. Как и в случае с египетскими иероглифами, за знаками следовали детерминативы для уточнения их категории[26]. К 100 г. до н. э. эта система насчитывала около 10 000 символов.

Затем появилась мезоамериканская система письма майя, чьи первые сохранившиеся глифы датируются примерно III в. до н. э. Однако, скорее всего, они восходят к гораздо более ранней письменности или письменностям, о которых мы ничего не знаем. Сегодня считается, что глифы майя были идеограммами, отчасти пиктограммами, но точных сведений об этом нет. Среди более поздних глифов были логограммы, передававшие целые слова; они использовались в сочетании с глифами, обозначавшими отдельные слоги. Они высекались, вырезались или наносились краской: на камне, дереве, на стенах и, более компактно, на керамике и коре хинного дерева[27].

Все эти письменные системы было трудно освоить: для этого требовалось много времени и ресурсов. Появлению нового способа письма, содержащего менее тридцати символов, предстояло стать открытием – и в конечном счете всемирной революцией. Письмо, если и не было подарено человечеству богами, стало тем не менее искусством, которое тщательно охранялось духовенством и высшим классом: контроль над письмом был необходим для контроля над религией, над государственным управлением, даже над большей частью экономической деятельности. Новая система письма, однако, возникла не в храмах, не во дворцах правителей и даже не в городских центрах. Как мы полагаем, она родилась в Западной пустыне Верхнего Египта, где-то между городами Фивы и Абидос, на пути, который активно использовался торговцами и солдатами, особенно наемниками со всего Ближнего Востока. Эти люди говорили на разных языках и не принадлежали к образованной, грамотной элите. В силу необходимости они общались на креольском языке – гибриде нескольких родных для них языков. И все же именно эти грубые, необразованные, вызывавшие пренебрежение люди, скорее всего, изобрели принцип всех алфавитов мира. И хотя вполне вероятно, что письменность изобреталась не менее полудюжины раз, сама идея алфавита была настолько уникальной по уровню абстракции, что, как полагают, за всю историю человечества она возникла лишь единожды: именно в то время и в том месте. Насколько нам известно, все алфавитные письменности восходят к этому единственному источнику.

Главное нововведение алфавитного письма состоит в том, что оно разделяет все слова на более мелкие единицы, представляющие отдельные звуки без какой-либо связи со значением слова. Это новшество сравнивалось с изобретением денег в Лидии, которое датируется примерно VI в. до н. э.[28] И алфавит, и деньги – это абстракции: деньги являются символом стоимости, а не чем-то самоценным; буквы символизируют звуки, не являясь самими звуками. Нам сегодня трудно представить, какова была роль абстрактной природы алфавита в происходивших переменах. Тем не менее алфавитное письмо изменило сам способ мышления. Если английское слово God (бог) прочитать в обратном направлении, оно становится словом dog, обозначающим собаку. Нельзя сказать, что такого рода инверсия невозможна без алфавита. Но в таком случае это была бы игра, пустая забава. Дело в том, что в неалфавитном письме нет «обратного направления». Слова имеют эфемерный, мимолетный порядок при произнесении – пока они не записаны, их последовательность надежно не установлена. Но как только они зафиксированы с помощью алфавитного письма, устанавливается порядок не только слов, но и их отдельных компонентов – букв. Например, китайские графические символы нельзя разобрать на отдельные элементы, перевернуть и читать в обратном порядке – даже представлять такое не имеет смысла[29].