Колода карт тем временем продолжала тасоваться у него в голове. Кейтлин. Тэсс. Майк Лейбо.

Уилл повесил голову и потер загривок.

— Господи, — снова сказал он. — Это… это ужасно. У меня просто нет слов. И Тэсс больше никому об этом не рассказала? Полиции, я имею в виду? Что могло помешать тому парню изнасиловать кого-то еще?

Эшли буквально оцепенела и ничего не ответила. Уилл поднял голову, чтобы на нее посмотреть, недоуменно задумываясь, что он такого сказал и чем так ее расстроил. Подозрительно сузив глаза, Эшли в упор на него смотрела. Губы ее были так плотно сжаты, что почти побелели.

— Откуда ты об этом узнал? Никто из парней не знал Тэсс взяла со всех девочек клятву, что они никому ничего не расскажут.

Но Уилл почти не прислушивался к ее словам. Затаив дыхание, он смотрел на Эшли и чувствовал, как ее глаза наполняются непролитыми слезами скорби и беспомощности. Ибо прямо у него на глазах Эшли менялась. Да эта перемена была смутной, но вполне реальной. На лице у нее появились те черточки, которых считанные секунды тому назад там не было. Прическа ее была теперь слегка растрепана, и там появились седые волоски, которых Уилл раньше не замечал. На лице у Эшли вдруг стало заметно больше косметики. Более яркая губная помада. Тени для глаз. И сами глаза. В них было что-то такое, чего Уилл там никогда раньше не видел.

Боль.

Потребовалось некоторое время, чтобы ее слова осели у него в голове. Страх, который Уилл со вчерашнего вечера в себе вскармливал, теперь расцвел и превратился в настоящий ужасный кошмар. Повсюду вокруг него происходило совершенно невозможное. Все, что Уилл, казалось бы, знал наверняка, теперь ускользало от его понимания. Слегка наклонив голову, он стал внимательно прислушиваться.

— Послушай, Эш. Эшли, ты мне сказала. Только что. Ты… мне… сказала.

Опустив глаза, Эшли помотала головой.

— Не надо так со мной, Уилл. — Тут она испустила звук, который вполне можно было бы счесть смешком, не будь в нем такой грусти. — Ты так заморочил мне голову, что я даже могла бы тебе поверить.

— Эшли…

Внезапно она снова на него посмотрела, решительно встречая его взгляд.

— Что ж, раз ты знаешь про Тэсс, тогда ты также знаешь и про то, что случилось со мной. Скажи, Уилл, как давно ты уже об этом знаешь?

Он мог лишь молча на нее взирать. Во рту у него совсем пересохло, а горло так сжималось, что туда уже с трудом проходил кислород. В уголках глаз начали скапливаться слезы, но Уилл поскорее их оттуда смахнул. Он не мог ответить Эшли, вообще не мог с ней заговорить.

Ее голос понизился до какого-то бумажного шелеста.

— Мне пришлось сделать аборт. Они тебе об этом не рассказали? Те, кто решил, что им можно поделиться секретами? Но у меня остался шрам. Все всегда удивляются, когда мы с Эриком говорим, что хотим иметь детей, — что ж, вот тебе и ответ. Мы просто не можем их иметь.

Эшли покачала головой.

— Я знаю, мне следовало тебе об этом рассказать. Тебе, если вообще кому-то. Но я дала обещание. И мне всякий раз казалось, что не время и не место тебе все это выкладывать.

Оливия. Роза. Так звали трехлетних дочерей-близняшек Эшли и Эрика. Оливия и Роза. Уилл совершенно точно это знал. Он держал малышек у себя на руках. Дома у него были их фотографии. Однако теперь он также знал, что этих фотографий там больше нет — как больше нет в его записной книжке и адреса Майка Лейбо. Потому что Майк Лейбо был мертв.