Уилл оцепенел. Девочки дружно умолкли. Все они посмотрели на Ника, который лишь ухмылялся, демонстрируя Беллини все тот же красный комок пищи. Невысокий курносый хоккеист сидел по диагонали через стол от Ника, и ему прекрасно все было видно.

— Долбаный недотепа, — процедил Беллини, с ухмылкой оборачиваясь на одного из своих дружков, который тут же презрительно захихикал. — Вошь футбольная.

Уилл начал было вставать, но Ник бросил на него предостерегающий взгляд. Не переставая ухмыляться, Ник этим взглядом дал ему понять, что это его шоу и что он не хочет, чтобы Уилл вмешивался. Порой казалось, что Ник всегда готов поделиться мудростью с другими, но никогда не способен приберечь достаточное ее количество для себя.

По-прежнему улыбаясь, пока Беллини возвращался к разговору со своими дружками, Ник отломил небольшой кусочек итальянского хлеба, что лежал на блюде. Затем он прицелился и щелчком пальца выстрелил этим кусочком точно в Беллини. Кусочек хлеба угодил мелкому бульдогу в щеку, и Беллини так хлопнул себя по физиономии, как будто его комар укусил.

Затем он дикими глазами воззрился на Ника.

— Твое счастье, что на нем было соуса, — еле слышно пробурчал он.

Двое парней впились друг в друга взглядами. На лице у Ника почти маниакально сияла прежняя ухмылка. Он отломил еще один кусочек хлеба, окунул его в соус на своей порции маникоттов и выстрелил еще раз. На сей раз кусочек угодил Беллини в рубашку, оставляя там красное пятно. Все вокруг того стола дружно ахнули, и Уиллу показалось, будто во всей столовой ненадолго воцарилась мертвая тишина. Ясное дело, это была сущая нелепость, ибо от силы десятка полтора учеников действительно уделяли внимание разыгравшейся сцене. Просто у Уилла вдруг сделалось что-то с ушами. Или с головой.

Беллини встал и попятился от стола, с тупо разинутым ртом разглядывая пятно у себя на рубашке. Когда хоккеист поднял глаза, чтобы гневно взглянуть на Ника, ноздри его разувались, и он чуть ли не трясся.

— Ладно, идем, засранец. Сейчас я тебе морду набью.

Уилл почувствовал, как у него защекотало загривок. Он встал одновременно с Ником. Беллини и Ник находились по разные стороны стола, а потому начали двигаться к концу ряда. Уилл встал у бульдога на пути.

— Почему бы тебе не сесть? — предложил ему Уилл.

Беллини осклабился. Он был на полфута короче любого из сидящих за столом парней, а Уилл был из них самым высоким.

— Дождись своей очереди, пацан.

В воздухе буквально потрескивало напряжение и неминуемость скорой драки. Злобные намерения волнами катились как от Беллини, так и от Ника. Уилл чувствовал эти волны, такие же тяжелые и наэлектризованные, как влага и статика в воздухе перед самой грозой. Ему страшно хотелось треснуть Беллини мордой об стол.

Но затем он почувствовал у себя на плече руку Ника и, обернувшись, с удивлением обнаружил, что его друг совершенно спокоен. В его ясных глазах светилась улыбка.

— Расслабься, Уилл. Это мой танец.

Уилл быстро перевел дух и кивнул, а затем отступил в сторону, оставляя Ника и Беллини лицом друг к другу. Теперь они уже и впрямь начали привлекать к себе внимание. Хоккеисты из разных классов повскакивали со своих мест, явно поддерживая Беллини и желая понаблюдать, что будет дальше. Футболисты, понятное дело, болели за Ника, который был для них своим парнем. Другие ученики тоже стали подтягиваться к месту событий. Теперь выходило, что Беллини расставил декорации, и он никоим образом не собирался разочаровать публику.

— Ну что, мудозвон, поехали? — прорычал бульдог.

Уперев руки в бока, Ник лишь усмехнулся.

— После школы.