На столе лежало несколько свитков. Я приняла их за градостроительные планы Цезаря и развернула один, но тут же поняла – там письма и донесения. Моей латыни едва хватило, чтобы понять: в них говорится о передвижениях Лабиена и Гнея Помпея. Должно быть, это депеши от командиров Цезаря в Испании. Почему они здесь?

Когда я положила бумаги на место, у дверей возникло движение. Октавиан в идеально задрапированной тоге растерянно смотрел на меня. Я поразилась тому, что его тога сидит так аккуратно, а сандалии выглядят самыми обычными. Должно быть, у него отличный сапожник.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Октавиан.

Его удивление было ничуть не меньшим, чем мое несколько минут назад.

– Жду встречи с Цезарем, – ответила я, следя за выражением его лица.

– Сейчас?

Он подошел к столу и стал собирать документы, словно они адресованы ему.

– Вообще-то, он опаздывает, – сказала я. – Но должен подойти с минуты на минуту.

Октавиан внимательно посмотрел на меня, и я поняла: он гадает, давно ли я здесь нахожусь.

– Ждать внутри мне стало скучно, – заметила я невинным тоном, – поэтому я наслаждалась чудесным осенним днем в маленьком внутреннем дворике.

Некоторое время он боролся с собой, но потом решил, что хитрость и увертки бесполезны.

– Не говори ничего дяде, – попросил юноша. – Пожалуйста, не рассказывай ему.

– А почему? – спросила я с деланым удивлением. – Ему ли, при его репутации, порицать тебя? Ведь ты следуешь по его стопам. Да и я, по очевидным причинам, не имею права судить тебя.

– Я… я… – Он тяжело сглотнул. – Цезарю лучше не знать. Я… прошу прощения.

Я рассмеялась.

– Тебе не нужно извиняться передо мной. Не я супруг этой женщины.

– О Аполлон! – простонал он. – Ты знаешь его. Ты знаешь, что она… Только не говори дяде! Пожалуйста! Поклянись в этом!

– Полагаю, в клятвах нет необходимости. Хватит и моего слова.

Он схватил бумаги со стола и с вороватым видом сунул их под мышку.

– Мне… мне нужно идти, – пробормотал он и двинулся к выходу.