— Мы с Сьюки вместе почти сорок лет. И мы, как и все оборотни, не славились верность, за которую почему-то так сильно цепляются людишки, — отмахнулся он, будто от мурашки. После чего повернулся ко мне, выпрямил спину и отчеканил каждое слово прямо в глаза: — Но это совершенно не изменяет моей безграничной к ней любви.

Тошнота подкатила к горлу, а от бурлящего в крови адреналина буквально трясло! Я поморщилась, прокричав:

— Не говори мне таких вещей. Можно говорить что угодно. На это мы все горазды… Но когда человек тебе поистине дорог, ты не пойдешь в постель к другой! Не станешь извращать маленькую девочку, зная, что у нее есть жених! — развернувшись, я бросилась прочь. Не было сил видеть его бесчувственно самодовольное лицо. — Все это… Все вокруг для меня омерзительно. Так нельзя!

Как только моя рука коснулась перила лестницы, мужские руки схватили меня за талию, поднимая вверх. Ноги мои не касались земли, пошевелиться не было никакой возможности. Мои глаза упирались прямо в Кроуфорда, свирепого, злого, красного и дышащего сквозь зубы.

— Что ты знаешь о любви, Руби?! — прорычал он мне в лицо. Голос будто двоился, отдавая битами в самое сердце. Ритм его ускорился до невозможности, но ярость внутри не утихала. — Как смеешь указывать мне?!

— Ты делаешь, что хочешь и когда хочешь! Никто в этом доме тебе не указ. ЭТО НЕ НОРМАЛЬНО. ТАК НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ, — прокричала ему в лицо я, пытаясь вырваться, что совершенно не получалось. Тело альфы было словно каменная статуя, сдвинуть которую сложнее, чем шлакоблок. — Даже сейчас! Ты не даешь мне уйти. Ты буквально украл меня с улицы, лишил всего… Сколько еще таких девушек, Алекс? Сколько?! Уверена, если бы ребенок Келли оказался твоим, ты бы все равно на ней не женился.

— Забеременеть может только истинная, но… Чем черт не шутит… — отмахнулся мужчина, после чего на губах его появилась пугающая улыбка, вызывающая мурашки и предвкушения ужаса. — Думаешь, я делаю только то, что хочу, Руби? — его пальцы сжали толстую ткань моего платья, рванув на себя. Как только появился маленький прорыв, Кроуфорд вытянул указательный палец вперед, на котором появился длинный и острый коготь. Он разрезал ткань как скальпель. И дернись я не осторожно — вспорол был кожу. Пользуясь моим положением, Алекс нагнулся прямо к моему уху, протянув, смакуя каждое слово: — Будь моя воля, я бы трахал тебя с утра до ночи, заполоняя твое лоно спермой снова и снова… Пока ты не забеременеешь. Но даже тогда волк внутри меня не успокоится. Ему будет хотеться еще больше и чаще, чтобы зачать второго ребенка. Затем третьего. После четвертого…

Нервно сглотнув, я высоко прошептала:

— Не надо…

— Оборотни вокруг не понимаю, почему ты до сих пор не беременна. Почему мой запах на тебе почти не ощутим. И даже глупец Роман питает надежды, потому что не чувствует на тебе запах моего семени, — подойдя к подолу, Алекс рванул ткань в разные стороны, оставляя меня в одном нижнем белье. Но и оно не задержалось. Мгновение — и клочки ткани отлетели в сторону, я осталась полностью обнаженной. — Поэтому я предоставляю тебе выбор, Руби. Либо я трахаю тебя прямо здесь, на этой лестнице, ты даже получишь оргазм, гарантирую. Либо ты делаешь мне минет и неизбежное откладывается на завтра.

— Больше вариантов нет? — выдохнула я, старясь не трястись от холодного воздуха вокруг. Наверное, это была лишь иллюзия. Ведь от Кроуфорда исходил странный жар, как от работающего обогревателя. Ширинка его выпирала, натягивая до предела плотные штаны.

— Можешь дать возможность выбора мне, дорогая, — облизнулся мужчина, грубо сжимая грудь. Покрутив между пальцами сосок, он нагнулся и накрыл его своими губами, кусая почти до боли. — Ты знаешь, что я выберу.

Два пальца Кроуфорда скользнули по моим губам, насильно вторгаясь внутрь. По инерции я облизала их, что, собственно, ему и нужно было. Посадив меня на край перил, он зафиксировал одну руку на талии, другой скользнул вниз по животу, раздвигая мои бедра и вторгаясь между ними.

Два пальца раздвинули складочки, мгновенно проникая внутрь глубоко и резко. Я охнула, двинувшись назад, а Круфорд, удерживая меня на месте, растянул мои узкие стенки в разные стороны, совершая нечто по типу массажа.

— Расслабься, — отдал приказ он непривычно низким голосом. — Чувствуй свое тело.

Розовый дурман так и норовил накрыть сознание беспроглядной дымкой, а я отбивалась от него снова и снова, ощущая, как медленно теряю контроль над разумом. Однажды у меня уже вышло противостоять внушению, но тогда чужих пальцев не было у меня в вагине!

— Тебе должно быть хорошо, — продолжал атаковать он, усиливая движения и давление. Большой палец накрыл клитор — Алекс пытался задеть все мои эрогенные зоны. — Когда я войду в тебя, будет еще лучше. Представь, что это член скользит внутри тебя. Представь, как хорошо будет кончить и получить освобождение. Я чувствую тот сгусток энергии, что заточен у тебя между ног. Тебе хочется секса, как и всем вокруг.

Это была странная борьба: психическое давление, физическое прикосновение. Что-то людское пробивалось, не желая поддаваться. Выставив руки вперед, я постаралась отстраниться от ситуации. Оказаться как можно дальше от этого места. Возможно, это единственно спасение.

— Ты чувствуешь, как жжение между ног становится все сильнее и невыносимее? — продолжал Алекс, делая свои движения более резкими, настойчивыми, нетерпеливыми. Я видела, как нервно ерзал мужчина, перетаптываясь на месте. Ему было тяжело сдерживать себя, но он почему-то это делал. — Ты хочешь больше. Ты хочешь сильнее. Я чувствую, как сильно ты желаешь, чтобы я перекинул тебя через эту перекладину и оттрахал до потери сознания. Ты ведь хочешь кончить, дорогая?

Часто задышав, я вдруг осознала, что если сдамся сейчас, то не прощу себе этого. Плевать на Кроуфорда. Ему, видимо, плевать, с кем спать и кончать. А мне — нет. Моя мама всегда любила одного мужчину. Как, собственно, и отец любил одну женщину. И я должна хоть попытаться стать им равной, не опозорить семью и память.